Мы с Молинари уставились на фотографию. Это была Уэнди Рэймор, разыскиваемая нами няня.
Глава 58
Как только мы вернулись в машину, я пожала Молинари руку и благодарно улыбнулась. Несмотря на свой высокий пост в федеральном ведомстве, он вел себя безупречно.
– Это было здорово, Молинари, – сказала я, с трудом сдерживая свое восхищение. – "Через десять минут сюда ворвется группа федеральных агентов и перевернет здесь все вверх дном..."
Я посмотрела ему в глаза и вновь ощутила то странное чувство внутреннего беспокойства, что и во время нашей первой встречи. Я быстро отвернулась и завела мотор.
– Не знаю, что нам даст полученная информация, но полагаю, нам нужно немедленно позвонить и узнать об этих людях все, что только можно.
Не говоря ни слова, Молинари достал мобильный телефон, набрал номер своего офиса и приказал проверить по базе данных все, так или иначе связанное с Хардуэем. К счастью, ответ пришел очень быстро. Период его жизни в Сиэтле оказался насыщен самыми разнообразными криминальными событиями. А к утру нам обещали представить полную информацию о его преступной деятельности.
Немного успокоившись, я вдруг вспомнила, что давно уже ничего не слышала от Джилл.
– Мне тоже нужно позвонить, – сказала я Молинари и набрала ее номер.
Ответ был мгновенным.
– Здравствуйте, вас слушает окружной прокурор Джилл Бернардт...
Черт возьми, Джилл обычно не переводит свой мобильный телефон в режим автоответчика. И тут я вспомнила, что сегодня у нее судебное заседание.
– Джилл, это Линдси. Сейчас уже два часа дня. Где ты была все это время? – Я хотела задать ей еще пару вопросов, но вовремя спохватилась, вспомнив о Молинари. – Джилл, позвони мне, когда освободишься, я хочу знать, как у тебя дела.
– Что-нибудь случилось? – спросил Молинари, когда я выключила телефон.
Я покачала головой:
– Нет, это моя лучшая подруга... Вчера вечером она прогнала мужа и должна была позвонить мне. Вся беда в том, что он оказался мерзавцем каких свет не видел.
– Значит, ей здорово повезло, – сказал Молинари, не спуская с меня глаз, – что у нее подруга – коп из убойного отдела.
Эта мысль позабавила меня. Помощнику окружного прокурора повезло, что ее подруга работает в полиции. Еще неизвестно, кому повезло. Я хотела было позвонить Джилл в офис, но передумала. Она сама позвонит, как только освободится. Да и чего мне волноваться, если она сама может справиться со всеми своими проблемами?
Мы свернули на шоссе, ведущее к мосту через залив. Дорога была практически безлюдной, и мне не пришлось включать полицейскую сирену. В это время дня в город почти никто не ехал.
– Ну что ж, – сказала я, облегченно вздохнув, – все идет нормально, и мы наконец-то можем сделать небольшой перерыв.
– Послушайте, Линдси, – сказал Молинари, повернувшись ко мне, – как вы отнесетесь к моему предложению поужинать сегодня вечером?
– Поужинать? – переспросила я, чтобы выиграть время и обдумать это предложение. – Мне кажется, мы оба понимаем, что это не очень хорошая идея.
Молинари кивнул с нескрываемым сожалением, словно ожидал подобного ответа.
– Возможно, но есть-то все равно хочется. – Он улыбнулся и снова посмотрел на меня.
Я крепко сжала пальцами руль и почувствовала, что ладони стали быстро покрываться влагой. Черт возьми, только этого еще не хватало. В тот момент я могла привести сотни причин, по которым мы не должны были встречаться во внеслужебное время, но он все равно прав, так как помимо работы есть еще и личная жизнь.
Выдержав паузу, я повернулась к нему и улыбнулась:
– Да, есть действительно хочется.
Глава 59
Последнее сообщение, полученное по электронной почте, привело Синди в состояние смятения, которое не отпускало ее ни на минуту. Впервые в жизни она была не только наблюдателем, описывающим произошедшие события, но и непосредственным их участником. С одной стороны, это вызывало приятные ощущения, а с другой – пугало. И это было вполне понятно. Но кроме этого, она чувствовала, может быть, впервые за всю свою журналистскую карьеру, что делает что-то очень полезное для общества. И это чувство ответственности порождало в ее душе некоторое волнение. Она глубоко вздохнула и взглянула на ярко мерцающий экран компьютера.
"В Портленде были не мы", – говорилось в этом сообщении.
Но почему они отрицают свою причастность к этому убийству? Почему решили откреститься от него? Причем с помощью одной лишь короткой фразы из пяти слов? Совершенно ясно, что они хотят отгородиться от этого убийства и тем самым подчеркнуть свое принципиальное отличие от заурядных преступников.
Эта мысль немного успокаивала ее, но в то же время внутреннее чувство подсказывало, что за этой короткой фразой может стоять нечто большее. Может быть, она ошибается, но что, если на самом деле в ней раскаяние?
Нет, этого не может быть, гнала она от себя подобные мысли. О какой совестливости можно говорить, если они взорвали дом Мортона Лайтауэра вместе с его женой и ребенком? А потом отравили несчастного Бенгозиана, влив ему в рот огромную дозу смертельного яда? А с другой стороны, они почему-то пожалели маленькую Кэтлин.
Нет, все равно в этом деле есть какая-то подоплека, что-то еще... С некоторых пор ее не покидала мысль, что автором всех этих сообщений может быть женщина. Во-первых, потому, что в них содержится обращение ко всем "пребывающим в рабстве сестрам", а во-вторых, автор выбрал почему-то именно ее, хотя большинство известных журналистов в городе – мужчины. Почему автор выбрал именно ее?
Если у этого человека действительно есть чувство сострадания, стало быть, она должна каким-то образом использовать это во время переговоров. Но как? Может быть, нужно раскрыть какие-то подробности этого дела и тем самым заставить автора усомниться в оправданности своих действий? Назвать какие-то имена или места? Может быть, автором этих сообщений является та самая няня, которую полиция разыскивает по всему городу? Тогда можно надеяться на какие-то остатки совести.
В конце концов Синди склонилась над клавиатурой, сделала глубокий вдох и быстро набрала текст:
"Скажите мне, зачем вы делаете все эти ужасные вещи? Меня не оставляет ощущение, что вы женщина. Или я ошибаюсь? Как бы то ни было, вы должны понимать, что есть масса других, более цивилизованных способов добиться своих целей, чем безжалостное убийство ни в чем не повинных людей. Так, например, вы можете использовать меня в качестве посредника, чтобы известить мир о своих требованиях и претензиях. Пожалуйста... я уже говорила, что готова выслушать вас. Умоляю вас, не убивайте людей, выскажите через меня все свои претензии".
