На мой звонок вышел толстый неопрятный мужчина с копной седых волос, в брюках на завязочках и фланелевой рубашке.
— Мистер Ричард Далтри?
— Нам ничего не нужно, — буркнул он и захлопнул дверь.
Ладно, меня еще и не так отшивали, приятель. Я вытащила значок и позвонила снова. На сей раз дверь открыла маленькая женщина в ситцевом платье и с выкрашенными хной волосами.
— Чем могу помочь?
— Лейтенант Линдси Боксер, полиция Сан-Франциско, — представилась я, показав значок. — Я расследую одно нераскрытое убийство.
— Но при чем тут мы?
— В моем деле есть кое-что общее со смертью Джейка и Элис Далтри.
— Меня зовут Агнес, я мать Джейка, — пробормотала женщина, открыв дверь. — Простите моего мужа. Мы пережили ужасное горе. Он до сих пор не может прийти в себя.
Я последовала за хозяйкой в дом, где крепко пахло ароматической мастикой, а кухня выглядела так, словно в последний раз ее обновляли еще до покушения на Рейгана. Мы присели за красный пластиковый стол, и я увидела в окно маленький дворик, где два мальчугана копошились с игрушками в песочнице.
Пережитые Агнес страдания отпечатались на ее согбенных плечах и изборожденном морщинами лице. Ей явно хотелось поговорить с человеком, который согласится выслушать ее историю.
— Расскажите мне, что случилось, — попросила я. — Все, что вам известно.
— Джейк был своенравным ребенком, — промолвила женщина. — Не плохим, конечно, просто очень упрямым. Но после встречи с Элис он быстро повзрослел. Они безумно любили друг друга и мечтали иметь детей. А когда родились мальчики, Джейк изо всех сил старался быть хорошим отцом. Он обожал своих ребят, лейтенант, желал, чтобы они его уважали. Вообще Джейк был добрым, они с Элис жили, душа в душу, а потом…
Агнес остановилась и всхлипнула, держась за сердце. Очевидно, она намеревалась рассказать об убийствах, но не могла вымолвить ни слова.
Хозяйка молча сидела, уставившись на стол, пока в кухне не появился ее муж. Он бросил на меня мрачный взгляд, взял из холодильника пиво, хлопнул дверцей и ушел.
— Ричард все еще на меня сердится, — вздохнула Агнес.
— За что?
— За одну скверную вещь.
Я уже отчаялась что-либо услышать. Протянув руку, я погладила ее по ладони, и на глазах Агнес мгновенно навернулись слезы.
— Расскажите, — произнесла я мягко.
Женщина схватила со стола салфетку и прижала ее к щекам.
— Я должна была забрать мальчиков из школы, — продолжила она. — По дороге я заехала к Джейку и Элис, чтобы узнать, не нужно ли им сока или молока. Джейк был совсем голым, лежал в прихожей. А Элис я нашла на лестнице.
Она замолчала, и я подбодрила ее взглядом.
— Я вытерла кровь, — добавила Агнес, качая головой. Она посмотрела на меня так, будто боялась, что ее саму могут высечь. — Потом я натянула на них одежду. Я не хотела, чтобы все увидели их голыми.
— Вы уничтожили улики, — пробормотала я.
— Но мальчики не должны были видеть их… такими.
ГЛАВА 57
Вероятно, еще месяц назад я бы этого не сделала. Тогда я была слишком озабочена работой, чтобы думать о подобном. Но теперь я встала и заключила Агнес в объятия. Она уткнулась головой в мое плечо и заплакала навзрыд. Мне вдруг стало все понятно. Агнес не получала никакого утешения и сочувствия от мужа. Ее плечи сотрясались от рыданий, и я чувствовала, как вся ее боль передается мне, словно мы были давно знакомы, и я любила ее семью так же сильно, как она сама.
Меня так тронуло горе этой женщины, что я невольно вспомнила все свои личные потери: маму, Криса, Джилл.
В глубине дома послышался дверной звонок. Я все еще обнимала Агнес, когда ее муж снова появился в кухне.
— Там пришли за вами, — буркнул он, побагровев от гнева.
— За мной?
Ожидавший меня в гостиной человек выглядел как этюд в коричневых тонах: рыже-терракотовый костюм, галстук в бурую полоску, пышные каштановые волосы и темно-карие глаза. Только лицо у него было красным. Он пылал от ярости.
— Лейтенант Боксер? Я Питер Старк, шеф полиции Халф-Мун-Бэй. Вы должны следовать за мной.
ГЛАВА 58
Я оставила «иксплорер» на площадке возле полицейского участка, который выглядел как крытый шифером барак. Питер Старк вышел из своей машины и захрустел по гравию к подъезду. По пути он хмуро оглянулся, проверяя, следую ли я за ним.
На этом его любезности закончились.
Первое, что я увидела, войдя в кабинет Старка, — красовавшийся над столом девиз: «Делай то, что должен, и делай хорошо». Потом я заметила все остальное: пачки документов на каждом свободном пятачке пространства, старые факсы и копиры, множество пыльных фотографий, криво развешанных по стенам и изображавших Старка рядом с мертвыми животными. На канцелярском шкафчике лежал недоеденный сандвич с сыром.
Шеф полиции снял пиджак и повесил его на крючок за дверью. У него была широкая грудная клетка и огромные ручищи.
— Садитесь, лейтенант. Мне о вас уже все уши прожужжали, — пробормотал Старк, копаясь в кипах телефонных сообщений.
С тех пор как мы вышли из дома Далтри, он ни разу не посмотрел мне в глаза. Я сняла со стула мотоциклетный шлем, переложила его на пол и села у стола.
— Какого черта вы творите? — спросил Старк.
— Простите?
— С чего вы взяли, что можете являться сюда без спроса и лезть в мои дела? Вы отстранены от службы, не так ли, лейтенант?
— При всем уважении, шеф, я не понимаю, к чему вы клоните.
— Хватит меня дурачить, Боксер. Ваша репутация хорошо известна. Я не знаю, почему вы стали палить в тех детишек, — может, просто так…
— Послушайте, я…
— Или были испуганы, у вас сдали нервы — мне на это наплевать. В любом случае теперь на вас смотрят очень косо. Вам ясно?
Я отлично поняла намек. Старк был старше меня по званию, и если он напишет рапорт, обвинив меня в несоблюдении субординации и отказе выполнять прямой приказ, мне несдобровать. Однако я попыталась сохранить невозмутимый вид.
— Мне кажется, местные убийства связаны с моим старым делом, — промолвила я. — У преступника тот же самый почерк. Почему бы нам не помочь друг другу?
— Я не хочу слышать ни про какое «мы». Вы вне игры, Боксер. Не лезьте туда, куда вас не просят. Оставьте в покое моих свидетелей. Гуляйте на свежем воздухе читайте книги, занимайтесь спортом. Делайте что желаете. Но чтобы я о вас больше не слышал.
Когда я заговорила снова, мой голос был натянут так, что воздушный акробат легко мог бы пройти по нему в противоположный конец комнаты.
