Еще через секунду я услышала свой слабый голос: «Нападение на полицейских. Жертвы среди гражданских лиц…»
Карла Рейз с тревогой отозвалась: «Лейтенант, с вами все в порядке? Ответьте, Линдси».
— Я думала, мы ее потеряли, — сообщила Карла со свидетельской трибуны. — Линдси у нас очень ценят.
Мейсон задал Рейз несколько вялых вопросов, и Юки вызвала Майка Харта из отдела баллистической экспертизы, который подтвердил, что извлеченные из моего тела пули были выпущены из оружия Сары, а те, что попали в Джейкоби, — из пистолета Сэма Кэйбота.
Бройлз не стал допрашивать Майка, и Юки пригласила Уоррена Джейкоби.
Когда я увидела, как мой старый друг и напарник идет через зал, на глазах у меня навернулись слезы. Он очень похудел, и ему с трудом удавалось держаться на ногах. Морщась от боли, Уоррен кое-как доковылял до свидетельского места и поднялся на трибуну.
Юки дала ему прийти в себя и выпить стакан воды. Затем она задала Уоррену несколько общих вопросов насчет того, как долго он работает в полиции, в том числе — в отделе по расследованию убийств.
— Детектив Джейкоби, как давно вы знаете лейтенанта Боксер?
— Около семи лет.
— Вам приходилось работать с ней раньше?
— Да, мы три года были напарниками.
— Вы можете вспомнить случаи, когда она применяла огнестрельное оружие?
— Такое иногда случается.
— Как, по-вашему, она действует в критических обстоятельствах?
— Превосходно. Хотя каждый раз, когда выходишь на дежурство, — это уже критические обстоятельства. Никогда не знаешь, что произойдет в следующий момент.
— Детектив Джейкоби, когда вы заехали за обвиняемой вечером десятого мая, от нее пахло алкоголем?
— Нет.
— Вам известно, что она пила спиртное?
— Да. Она сама мне это сказала.
— С какой целью?
— Чтобы я знал, что при желании могу выставить ее из машины.
— Как вы считаете — ведь вы проработали вместе много лет, — в тот вечер Боксер полностью контролировала свои поступки?
— Разумеется. Я не заметил ничего особенного.
— Если бы вы почувствовали, что она не сумеет выполнять свои обязанности, то взяли бы ее с собой?
— Ни в коем случае.
Юки подробно расспросила Уоррена обо всех событиях той ночи, начиная с нашей встречи у кафе и заканчивая последним моментом, который он запомнил.
— Я был очень рад, когда мы вытащили детишек из машины. Из бака могло потечь горючее, и тогда все завершилось бы очень плохо. Я связался с нашим диспетчером, Карлой Рейз, и сообщил, что Сэм Кэйбот сломал нос о подушку безопасности и у ребят могут быть внутренние повреждения. Безмозглая скотина.
— Простите, детектив?
— Говорю — я вел себя, как безмозглая скотина, потому что, пока я звонил в «скорую помощь», этот маленький говнюк стал в меня стрелять.
Мейсон Бройлз, разумеется, сразу заявил протест, и судья сделала Джейкоби замечание. Я была в восторге, что Уоррену хватило смелости назвать Сэма говнюком. Когда шум в зале утих, Юки задала моему напарнику последний вопрос:
— Детектив, вам известно, какова репутация лейтенанта Боксера среди сотрудников полиции?
— Коротко? Она чертовски хороший коп.
ГЛАВА 96
Бройлз мало сумел выудить из Джейкоби во время перекрестного допроса. Уоррен отвечал «да» и «нет» и не реагировал на провокации Мейсона, который пытался обвинить его в том, что он нарушил инструкции и плохо выполнял свои обязанности.
— Я сделал для этих подростков все и благодарю Бога, что ваш клиент оказался плохим стрелком, — заявил Джейкоби. — Иначе сейчас я был бы уже мертв, а не давал свидетельские показания.
Когда судья объявила перерыв, я нашла на третьем этаже укромный уголок за автоматом с кока-колой и позвонила Джо. Наш мысленный поцелуй перекрыл три часовых пояса. Молинари извинялся зато, что застрял посреди сложного расследования, связанного с угрозами терактов в нескольких аэропортах от Майами до Бостона, и поэтому не может приехать ко мне в Сан-Франциско.
Я перекусила холодным сандвичем с ветчиной и наспех глотнула кофе, после чего вернулась на свое место рядом с Юки. Заседание снова объявили открытым.
Наступил момент, которого я боялась. Юки вызвала меня как свидетеля. Я поднялась на трибуну, она встала прямо передо мной, заслонив собой семью Кэйботов, и ободряюще улыбнулась.
— Лейтенант Боксер, как вы относитесь к полицейским инструкциям и правилам?
— Очень уважительно.
— Правда ли, что в ночь десятого мая вы были пьяны?
— Нет. Я ужинала с друзьями. Когда мне позвонил Джейкоби, я пила второй бокал.
— Ваша смена уже закончилась?
— Да.
— Вам не запрещается пить не на службе, верно?
— Конечно.
— Но как только детектив Джейкоби посадил вас в свою машину, вы опять оказались на работе. Так?
— Да. Я не сомневалась, что сумею выполнять свои обязанности. Точно так же я думаю и теперь.
— Разве вы не говорили, что стараетесь не нарушать инструкции?
— Да, но возникают обстоятельства, которые в правилах не предусмотрены. В подобных случаях приходится действовать по ситуации и полагаться на личные знания и опыт.
Юки продолжала задавать вопросы, и я рассказала всю историю до того момента, как мы с Джейкоби открыли исковерканный автомобиль и освободили Кэйботов.
— Я допустила ошибку, потому что увидела детей. Мне казалось, им очень плохо.
— Почему вы так решили?
— Они оба плакали, особенно Сэм. У него кровоточил нос, его рвало, и он обращался ко мне с просьбами.
— С какими именно?
— Он просил: «Не говорите моему отцу. Он меня убьет».
— Что вы сделали потом?
— Детектив Джейкоби уже сказал — нам пришлось вытащить их из машины. Существовала опасность, что бензобак взорвется. Я спрятала в кобуру оружие, чтобы покрепче ухватиться за дверь, и мы освободили пассажиров.
— Продолжайте, лейтенант.
— Как только они вышли, я должна была надеть на них наручники. Но я считала их жертвами аварии. Когда я попросила Сару показать права, она вытащила из куртки пистолет и выстрелила в меня два раза, в плечо и в бедро. Я упала.
— Где в это время находился детектив Джейкоби?
— Он звонил в «скорую помощь».
— Где было его оружие?
— В кобуре.
— Вы уверены?
