А ведь Берген прав… У нас на него ничего нет. И как только он получит адвоката, нам придется сдать назад и вновь устроить гонку за собственным хвостом.
В стеклянную перегородку кто-то постучал. Я вышла в коридор и обнаружила Джейкоби.
— Слышал? Адвоката требует.
— И правильно делает. Теперь ему понадобится самый лучший, — кивнул он. — Его пальчики совпали с отпечатком под коленкой Лорен Макенна. — Джейкоби зло прищурился. — Так что пусть никуда не торопится.
Мне кажется, в эту секунду улыбнулось все мое тело. Я благодарно взглянула Джейкоби в глаза, обменялась с ним шлепком ладони о ладонь, игриво подпихнула бедром… в общем, проделала все, кроме поцелуя в губы.
Открыв дверь, я бровями вызвала Конклина.
— Пальцы Луи совпали с отпечатком на ноге Шоу-герл… Что ж, Ричи, ты схватил его за шкирку — тебе и флаг в руки. Действуй!
Войдя следом, я услышала, как инспектор Конклин торжественно объявил:
— Гражданин Луи Берген, я уполномочен заявить, что с вас снято обвинение в сопротивлении аресту. Вы арестованы по подозрению в убийстве Лорен Макенна.
Глава 89
Я суеверно коснулась рукоятки пистолета — тьфу-тьфу-тьфу! — и мы с Конклином и Джейкоби вошли на территорию жилого многоквартирного комплекса «Кистоун», что стоит при въезде на Хайд-стрит. Семиэтажное кирпичное здание смотрело на трамвайную линию; отсюда до Нордстром-сквер рукой подать.
Темнокожий старец-консьерж, открывший нам входную дверь, сообщил, что подружка Луи сегодня не выходила из дома.
— Она художница, целями днями сидит рисует.
Мы поднялись на стареньком, скрипучем лифте и без затруднений нашли квартиру 7F.
Я нажала кнопку звонка и для верности побарабанила по филенке.
— Открывайте! ПДСФ, управление полиции Сан-Франциско.
Внутри послышалась какая-то возня, однако подойти к двери никто не соизволил. Я постучалась вновь, на этот раз рукоятью пистолета. Эхо энергичных ударов покатилось по длинному, выстланному плиткой коридору, но открывать нам по-прежнему не хотели.
Я подергала дверную ручку — ноль результатов.
— Ломайте, — промолвила я, отодвигаясь в сторону. Конклин принялся наскакивать на тоненькую дощатую дверь всем своим весом, пока не треснул косяк.
Первым внутрь ворвался Джейкоби, я сразу за ним. Крошечная гостиная, кожаный коричневый диван, над спинкой — целый ряд обрамленных рисунков карандашом: девушки-манекенщицы на фоне классических автомобилей. На пустом мольберте возле окна я приметила конверт. Он был адресован Луи.
— Полиция! — возвестила я. — Выходите с поднятыми руками!
Достав из кармана ордер на обыск, я пересекла полутемную гостиную, не опуская пистолета. Запах донесся за мгновение до того, как Джейкоби пробормотал:
— «Болотная магнолия»…
Позади нас Конклин нашарил выключатель.
Спальня располагалась в конце недлинного коридора. Я взялась за старомодную круглую ручку из прессованного стекла и осторожно повернула. Давно разболтанный замок послушно открылся.
Дверь медленно распахнулась.
Мои глаза мгновенно обежали комнату, от неприбранной кровати с вываленным ворохом тряпья до открытого окна на улицу.
Я даже вздрогнула, до того неожиданной оказалась находка.
Съежившись на подоконнике, в оконной раме сидела на корточках удивительно красивая азиатка неопределенного возраста.
Ее прозрачный белый пеньюар был подсвечен снаружи тусклым утренним светом. Кружевные рукава и густые черные волосы трепетали на ветру.
Меня буквально заворожило ее открытое, по-детски наивное и перепуганное лицо, столь контрастировавшее с царившим в спальне беспорядком.
— Меня зовут лейтенант Боксер, — мягко сказала я, опуская ствол пистолета и моля Бога, чтобы дышавшие в затылок Джейкоби с Конклином немедленно взяли с меня пример. — Как вас зовут? Слезайте, поговорим.
Глаза женщины сверкнули; какая-то мысль заставила ее улыбнуться. Ярко-алый накрашенный рот не давал мне отвести взгляд. Азиатка надула губы, словно собиралась чмокнуть человека-невидимку.
— Вр-ррр, вр-ррр… — сказала она.
Все произошло очень быстро.
Я метнулась вперед — но опоздала.
Долгую-предолгую секунду я видела ее подсвеченный неподвижный силуэт в оконной раме. Она как будто собиралась взлететь… Это зрелище прожгло мой мозг до самого затылка.
Джейкоби с Конклином уже стояли со мной у подоконника, когда тело ударилось об асфальт.
Глава 90
Двадцать четыре часа в камере не прошли для Луи Бергена даром. Благодаря небритой физиономии, запекшимся царапинам и мятой одежде он производил впечатление законченного бомжа.
Однако в глазах читалась неукротимая ярость.
И нынче его сопровождал адвокат.
Оскар Монтана был востроносым, востроглазым и острым на язык. Поскольку он работал государственным защитником, нам уже не раз приходилось пересекаться, и Оскар, по правде говоря, мне вполне импонировал. Бергену могло повезти куда меньше.
— Ну, что у вас на моего клиента? — спросил Монтана, с грохотом роняя на стол отделанный под бронзу кейс и сочно щелкая замками.
— Этим утром мы произвели обыск в квартире мистера Бергена, — сказал Конклин. — Внутри находилась красивая молодая женщина. Твоя подружка, Луи, да? По имени Черри Чу.
— Она вообще ни при чем, — насупился Луи.
Не голос, а рык, дающий понять, что перед нами опасный, еле сдерживающий ярость зверь. Конклин тут же шагнул вперед, ногой подтянул стул и уселся едва ли в полуметре от задержанного.
— Ни при че-ем? — разочарованно протянул он. — Нуда ладно, мы все равно ее немножко подержим. Мне лично кажется, тут есть, где покопаться. Если на то пошло, кое-что мы уже узнали.
Луи стиснул кулаки и затряс головой.
— Никогда и ничего она про меня не скажет!
— И не надо, — легко согласился Конклин. — Мы ее так подержим. Скажем, за дефенестрацию.
— Господи Боже, инспектор! — закатил глаза Монтана. — Ну что вы за садист такой?
Луи недоуменно заморгал.
— С каких пор убойный отдел арестовывает за половые преступления?
Конклин вальяжно откинулся на стуле и задрал ногу на ногу.
— Зачем половые? Слово «дефенестрация» означает «выпрыгивание из окна». Да-да, Луи. Мы пытались ее спасти, но… Увы. Так что держать ее приходится в морге неподалеку. Мои соболезнования.
Луи взвыл:
— Нет!
Тело его будто надулось пузырем, мышцы набухли. А затем, изрядно смахивая на Самсона, выламывающего колонны в храме, он начал медленно подниматься со стула, опираясь могучими руками о столешницу.
