К тому же известно, что не менее шестидесяти человек медперсонала имели возможность оказаться рядом с Руффио, пока тот лежал в отделении интенсивной терапии на «искусственном легком».
Любой из них мог впрыснуть в его капельницу сверхдозу гепарина, как до операции, так и после.
К примеру, Гарза непосредственно перед окончанием дежурства.
Но один из кусочков головоломки не давал мне покоя.
Каким образом Гарзе удалось положить пуговицы на глаза мертвецу?
Глава 98
Синди сидела за рабочим столом в редакции «Кроникл», редактируя свою статью. И хотя время серьезно поджимало, она с удовольствием оторвалась от текста, когда увидела цифры на дисплее зазвонившего телефона.
«Вот и отлично. Может, на обед вместе сходим».
— Синди! Какого черта?! — крикнула Линдси. — Ведь ты же обещала не выпускать материалов по Гарзе!
— Линдси, прости, мне пришлось, — ответила Синди, стараясь говорить потише, чтобы на волну их общения не настроился весь отдел. — Мой информатор в госпитале сообщает, что Гарзу вызывали на методический совет…
— Это не доказательство!
— А ты мою статью-то дочитала? Вот смотри, я цитирую: «Подозрение пало на заведующего отделением неотложной помощи доктора Денниса Гарзу». Линдси, ты слышишь? Медсовет так и говорит: подозрение! А на прошлой неделе? Забыла уже? Как он себя в суде проявил? Нет, говорю тебе, он заслуживает отдельного пристального внимания. И чернил!
— Ах вот как?! А если Гарза завязан не только во врачебных ошибках? Что, если твои «чернильные прожектора» его засветят? Он выйдет из подполья, соберет вещички — и тютю из Сан-Франциско. Что тогда?
— В каком смысле «не только врачебные ошибки»?
— Сама не знаю, в каком смысле, — колючим тоном заявила Линдси. — Еще разбираюсь.
— Так ведь и я разбираюсь, — возразила Синди. — Послушай, ты мне по этому сюжету ничего не давала, весь материал мой личный. А ты на меня наезжаешь! А я, в конце концов, своей работой занимаюсь!
Воцарилась тишина. Синди кожей чувствовала, как отщелкиваются секунды; в голову лезла масса вещей, которые никак не хотелось произносить вслух… По сути, однако, все сводилось к одному простому факту: Линдси, апеллируя к дружбе, оказывает давление — и при этом сильно, очень сильно не права.
— Послушай! Эту историю уже копают десятки репортеров! Я буду первой, не я — какая разница! Внимание прессы, так или иначе, приковано к Гарзе!
В трубке вздохнули. Затем Линдси мрачно произнесла:
— Я-то надеялась, что у меня будет больше времени.
— Ну, знаешь, надо быть реалистом все-таки!
Прохладные слова обоюдного прощания.
Синди нажала кнопку отбоя и перевела взгляд на блокнот. На листе чернели только что нацарапанные слова: «не только врачебные ошибки».
Глава 99
Ночь, проведенная на ногах в госпитале, так меня вымотала, что и поверить трудно. А тут еще перепалка с Синди… Скомкав газету, я швырнула ее в корзину, сильно подозревая, что завтрашний утренний выпуск в красках расскажет, как там убивают людей и как в ПДСФ сидят и даже не чешутся.
Все, надо кончать с неформальным подходом. Пришла пора дать «делу о латунных пуговицах» официальный статус, не то общественность раскопает такую яму под Дворцом правосудия, что…
Я взяла трубку и набрала номер шефа.
— Тони? Надо кое-что обсудить. Очень срочно. И не здесь.
Кафешка «Цветочный базар» на углу Шестой и Бреннан-стрит стоит неподалеку от южного въезда на 280-е шоссе, буквально в нескольких кварталах от нашего Дворца. В любой иной день я бы сумела по достоинству оценить непринужденную атмосферу заведения, интересную напольную мозаику, темную деревянную обшивку стен и окна с видом на цветочные лотки и магазинчики чуть дальше по улице.
Но не сегодня.
Мы с Траччио присели за небольшой круглый столик и заказали себе по сандвичу.
— Валяйте, Боксер, выкладывайте, — кивнул шеф.
И я выложила. С большим, кстати говоря, облегчением. Выложила все: и про маму Юки, и про «пуговичные» глаза тридцати трех мертвецов, и про слухи в больничных кулуарах, и про статистику, и про судебный процесс…
Не позабыла я и профессиональную карьеру Гарзы, оставившего после себя подозрительный душок в целом ряде медучреждений. Напоследок я пересказала телефонное донесение Джейкоби насчет слежки за доктором, а также доложила результаты неофициального опроса персонала по следам гибели пациента.
— Труп так и лежал бы себе в отделении интенсивной терапии вплоть до перевозки в городской морг, но кто-то положил ему латунные пуговицы на веки.
— Гм… — отозвался шеф.
— Гарза покинул больницу в шесть вечера. Смерть Руффио наступила в самом начале девятого, — далее сказала я, — хотя с уверенностью отрицать причастность Гарзы я не могу.
— Да, но если его не было на месте, где тут связь?
— Ну, положим, Гарза обладает доступом к любой палате. Может, он дал пациенту сверхдозу непосредственно перед тем, как уйти домой, а препарату потребовалось несколько часов, чтобы сработать?.. А еще у него мог быть сообщник… Или он вообще здесь ни при чем… Но, черт возьми, Гарза успешно разыгрывает из себя монстра мирового масштаба! И думаю, что не без оснований. Так что нам как минимум надо держаться впереди прессы. Между прочим, «Кроникл» нынешним утром дала о нем статью на третьей полосе.
Шеф отодвинул тарелки, заказал по второй чашке кофе.
— Юки писала заявление в прокуратуру?
— Писала, хотя вскрытие установило лишь признаки избыточной дозы медпрепарата. Прямых улик убийства нет.
По правде сказать, аналогичный отчет я ожидаю увидеть и по Руффио.
— Другими словами, у вас в руках мешок с болтами и гайками, из которых ничего не получается собрать?
— От этого мешка сильно воняет, Тони. Подозрительно воняет. И чем дальше, тем хуже.
— Допустим. Что намерены предпринять? Благодаря закрытому делу по Девушкам-из-автомобилей мои акции никогда не были так высоки, как нынче. Вот и отлично.
— Для начала надо нафаршировать муниципальный госпиталь копами, — решительно заявила я. — Взять людей из наркоконтроля, они умеют работать под прикрытием. Бригаду — а то и две! — я посажу Гарзе на хвост, в круглосуточном режиме. Необходимо внедрить своего человека и в аптеку.
Траччио закатил глаза и вместо ответа залпом проглотил остатки кофе, явно раздумывая, откуда взять людей и бюджет под мой «мешок пахучих подозрений».
— Надолго?
— Честно? Понятия не имею.
Траччио знаком показал официантке, что хочет видеть счет, затем повернулся ко мне:
