– Куда мне, – ответила та.
– А ты, Гленда?
– В полном неведении. Когда мне была нужна карта, я отправлялась на Базар-на-Деве и покупала ее у профессионального картографа.
– Я поступала точно так же, – добавила Танда.
– Похоже, ученик, в дело придется вступить тебе, – сказал Ааз, поворачиваясь в мою сторону.
– Всегда готов! – радостно гаркнул я и тут же, взяв на три тона ниже, добавил: – Но не считаешь ли ты, что мне необходимо слегка попрактиковаться?
– В нашем распоряжении единственный листок магического пергамента, – сказал он, помахивая в воздухе бывшей картой, – и у тебя только одна попытка.
– Вообще-то я не очень к этому стремлюсь, – довольно кисло ответил я.
– Если бы я не был в тебе уверен, то и не стал бы предлагать, – наставительно произнес изверг.
Я решил не напоминать ему о том, что, прежде чем обратиться ко мне, он предлагал эту работу Тан-де и Гленде. Зачем высказывать затаенные обиды, когда человек – или в данном случае демон – пытается поднять твой боевой дух?
– Мы скоро вернемся, – сказал Ааз, предложив мне взмахом руки следовать за ним. – Надеюсь, что с картой.
– Мне тоже хочется на это надеяться, – сказал я, и мы зашагали по травяному ковру, осторожно обходя кучки коровьего навоза. Я догадался, что у Харольда нет персональной прислуги в лице человека в белой шляпе и золотой лопатой в руках.
У входа в складское помещение с черепами Ааз вдруг остановился и, обернувшись, спросил у Танды:
– Мы там будем экранированы?
– Не полностью. Часть информации о ваших магических действиях может просочиться наружу. Мне это страшно не понравилось, нам тут только конных дружинников еще не хватало.
– А как насчет библиотеки? – немного подумав, спросил Ааз.
– Она так защищена, что оттуда не просочится ни капли магии, – ответила Танда.
– Согласен, – кивнул Харольд. – Творить заклинания там гораздо безопаснее, чем в любом другом месте.
Ааз знаком приказал мне следовать за ним, и мы вновь двинулись по лужку, старательно обходя навозные кучи. Пройдя через комнату и ванную, мы оказались в библиотеке. Я столько времени провел на этом складе старья, что новое пребывание в нем не доставляло мне ни малейшего удовольствия.
Ааз плотно закрыл дверь и расстелил пергамент на столе, за которым провел почти всю прошлую ночь.
– Здесь работать будет гораздо легче, – сказал он. – Давай разобьем всю процедуру на две части.
– Скажи мне, что надо делать, и я попытаюсь.
– Во-первых, мы должны перенести рисунок с потолка на этот листок, – пояснил мой наставник.
– Отличная идея, – согласился я, – но как?
– Копировальная магия не покажется тебе трудной. Она гораздо легче, чем магия полета или Заклинания смены личины.
Мне эти слова понравились, и я одобрительно закивал. “Чем проще, тем лучше, – подумал я, – ведь в моем распоряжении всего одна попытка”.
– Распахни свой мозг и набери энергии, как ты умеешь. Но только не переборщи, держи ее на среднем уровне.
– Приступать?
– Приступай.
Я сделал так, как он мне сказал. Поскольку набирать энергию мне приходилось уже сотни раз, это стало для меня делом совершенно естественным.
Когда мы уходили из хижины моего убиенного наставника, Ааз сказал, что со временем это станет моей второй натурой, но я ему не поверил, так как в ту пору концентрация магической энергии была для меня трудом почти непосильным.
Вокруг меня был избыток энергии, и моя задача сводилась к тому, чтобы удерживать ее в себе на должном уровне.
– Готово, – сказал я мгновение спустя. Сквозь меня шел поток энергии, которую я мог использовать для любых магических действий.
– Теперь одним движением, без какого-либо перерыва, взгляни на изображение на потолке, запомни его и перенеси на карту.
Первым делом я при помощи струившихся сквозь меня магических сил придал ясность карте на темном куполе, а затем перенес все четкие и ясные линии на волшебный пергамент.
– Превосходно! – не скрывая восхищения, произнес Ааз.
Я же первым делом посмотрел на потолок. Карта, хвала небесам, находилась на месте. Я ее не повредил. Затем я, испытывая чувство, похожее на страх, взглянул на пергамент. На нем была воспроизведена точная копия карты, нарисованной на потолке. Впрочем, не совсем точная копия. Линии на пергаменте оказались более четкими, и там появились слова, о существовании которых на закопченном веками потолке я даже и не подозревал. Вся пыль и грязь, само собой, осталась наверху и на моем творении не проявилась.
Я не верил своим глазам. Мне удалось сотворить волшебство с первого раза!
– Только не лопни от гордости, – сказал Ааз, словно прочитав мои мысли. – Это была самая легкая часть работы.
Но его педагогические потуги не произвели на меня никакого впечатления. Я сотворил чудо с первой попытки! И в данный момент это было самое главное.
– Что теперь?
– А теперь мы сделаем то же самое с энергетическими линиями, – сказал Ааз. – Мы наложим их на план замка.
Я понимал, что он хочет. Но когда я как-то самостоятельно попытался увидеть все энергетические линии на большом пространстве, я чуть было не свихнулся, и поток сил, который я пропускал через себя, едва не унес с собой остатки моего разума, Тогда мне лишь с большим трудом удалось прийти в себя. О своем эксперименте я Аазу не рассказывал, поскольку знал, что он очень рассердится.
– Для этого потребуются кое-какие приготовления, – продолжал Ааз.
– Я так и думал.
Мой наставник расстелил карту на полу и предложил мне встать над ней.
– Посмотри внимательно на план.. Я кивнул и уставился на сотворенный мною шедевр, У меня были все основания гордиться собой.
– Как только я дам сигнал, ты должен представить, что паришь над замком, над всеми силовыми линиями. Для этого тебе надо будет распахнуть свой разум точно так, как делаешь это во время накопления энергии.
– Хорошо, – сказал я, не сводя глаз с карты, – но не получится ли так, что я просто унесусь в неведомое пространство?
Я стоял над картой, широко расставив ноги, и мне казалось, что я уже парю в воздухе.
– Отличный вопрос, ученик, – сказал Ааз. – Нацепи на свою ногу шнур удержания.
– Что-что? – спросил я, глядя наставнику в глаза.
Я увидел по его взгляду, что он действительно озабочен. Правда, я не знал, волнует ли его моя судьба, или он опасался, что в том случае, если я унесусь в неведомое, все остальные обречены навсегда остаться в замке.
