– Гленда каким-то образом была на крючке, – сказал Ааз, – я заметил это лишь после того, как мы обсудили все наши планы.
– Ты хочешь сказать, что противнику известны наши намерения? – спросила Танда.
– Весьма возможно.
– Какая удача! – язвительно произнес я.
“Интересно, – подумал я, – сколько добровольцев-дружинников я успею сразить золотой лопатой, прежде чем они меня повяжут?”
– Вы готовы? – спросил Ааз.
– Ты хочешь, чтобы я шел первым? – поинтересовался я, все еще не зная, куда идти.
– Некоторое время первым пойду я, – ответил Ааз и взял в руки факел, который мы предусмотрительно прихватили из первого туннеля. – Думаю, что свет нам не помешает.
Я выбрал немного энергии из общего потока и направил ее на факел. Тот, естественно, сразу же загорелся. Кто мог бы подумать, что совсем недавно этот простой трюк давался мне с огромным трудом? Всего год назад я, вместо того чтобы зажечь факел, мог спалить всю библиотеку с ее антикварной мебелью и старинными манускриптами.
– Иди за мной, – бросил Ааз и исчез в каменной стене.
– Ну и местечко, – заметил я и шагнул следом, держа перед собой лопату на случай, если камень вдруг окажется камнем.
Через мгновение я очутился в узком, вырубленном в скале туннеле. Еще через миг из каменной стены вынырнула Танда.
Передо мной оказались ступени, ведущие куда-то в недра земли. Конец спуска терялся во тьме, свет факела туда не доходил.
В туннеле было холодно и пыльно. Ясно, что нога человека (или вампира) не ступала здесь много-много лет. Каждый наш шаг поднимал четко видимые в свете факела клубы пыли.
– Мы здесь экранированы? – спросил Ааз.
– Не хуже, чем в библиотеке, – ответила Танда. – Граф Жвачник наверняка не хотел, чтобы о существовании этого хода знали другие.
– Это облегчит нам жизнь, – заметил я, и Ааз утвердительно кивнул.
Убедившись, что мы готовы двинуться вперед, мой наставник поднял факел повыше и зашагал вниз по каменным ступеням.
Спуск в недра занял много времени и оказался не очень приятным, поскольку каждый наш шаг по-прежнему вздымал тучи пыли. Я не мог представить, кто и как мог когда-то пробить этот туннель.
Спускаться я еще кое-как спускался, но подъем представлялся мне совершенно невозможным. Я не смог бы здесь карабкаться вверх, даже находясь на пике спортивной формы.
Наконец этот кошмарный, занявший, как мне показалось, целую вечность спуск завершился; дальше туннель шел горизонтально.
– Карту! – приказал Ааз.
Танда подошла к нему, и мы все склонились над пергаментом. В неярком свете факела и в клубах пыли карта была едва различима.
Мне стало ясно, что мы достигли самой глубокой точки туннеля. Внимательно оглядев каменные стены и потолки, я увидел бесконечную каменную толщу, нависающую над нашими головами. Мне вдруг стало трудно дышать, и я запаниковал.
– Неужели нам так необходимо идти дальше?
Танда устремила взгляд на карту, а Ааз одарил меня улыбкой. Его зеленая чешуя была покрыта толстым слоем пыли, и желтые глаза казались крошечными дырочками в грязи.
– Небольшой приступ клаустрофобии? – спросил он.
– Не знаю, что это такое, – ответил я, не представляя, что означает это очень длинное и красивое слово.
Ааз частенько забывал, что я явился из самого медвежьего угла самого отсталого мира.
– Ощущаешь, как на тебя давит горная масса? – спросила Танда.
– Что есть, то есть, – сказал я. – Гораздо больше, чем мне того хотелось бы. И все вашими молитвами.
– Не волнуйся, малыш, мы почти у цели, – усмехнулся Ааз.
– В таком случае – вперед, – произнес я, пытаясь подавить страх при виде ожидающего меня узкого каменного коридора.
Ааз внимательно посмотрел мне в глаза и двинулся по туннелю. Я пошел следом, держа наготове золотую лопату. Если потолок туннеля рухнет, то я окажусь похороненным с ценным предметом в руках, что, несомненно, порадует будущих гробокопателей. Через пару сотен шагов каменный коридор снова пополз вверх. Ступень за ступенью. Все вверх и вверх. Длительное восхождение меня так утомило, что я даже перестал бояться обвала.
– Ну и дела, – протянул Ааз, – здесь же почти нечем дышать.
Услыхав его слова, я вдруг осознал, что мне тоже не хватает воздуха. Час от часу не легче! Итак, если мне не суждено быть погребенным под обвалом, я непременно погибну от удушья.
– Почти на месте, – услыхал я позади себя голос Танды, а затем послышалось шуршание пергамента.
Ааз кивнул и двинулся дальше. Шел он медленно, едва переставляя ноги. Мне было чуть легче, потому что я использовал золотую лопату в качестве посоха.
Шаг. Звон лопаты о камень. Шаг. Звон. Шаг. Звон. Звон эхом катился по туннелю позади нас.
Если наша задумка не сработает, предстоит долгое возвращение по этому мрачному коридору. Я, конечно, постараюсь доковылять до покоев Харольда, но неохота – страшно.
Шаг. Звон. Шаг. Звон.
Неужели это будет продолжаться вечно?
Нет, это невозможно.
Скорее всего мы сделали петлю и теперь возвращаемся обратно.
Глаза слезились от пыли, на зубах хрустела все та же пыль.
– Пришли, – еле слышно прохрипел Ааз.
Я оглянулся. Танда плелась за мной. Ее лицо было сплошь покрыто пылью, лишь под носом и в углах рта были заметны ручейки грязи. Казалось, она вот-вот шлепнется в обморок.
Шедший впереди Ааз отодвинул в сторону деревянную панель и шагнул через порог. Когда я вошел следом за ним, на меня словно молот обрушился поток холодного, свежего воздуха. Никогда в жизни я не чувствовал себя так хорошо, как в этом месте.
Мы оказались в приличного размера зале (по моей оценке, шагов пятидесяти в поперечнике), где не было никакой мебели. Я видел лишь четыре каменные стены, каменный потолок и каменный пол. Только дверь, через которую мы вошли, нарушала серую монотонность камня. Окон в зале, естественно, не было, и я не мог понять, откуда поступает этот сладостно свежий воздушный поток.
– Ах! – прошептала Танда, захватив широко открытым ртом полную грудь живительного воздуха.
Я вздохнул следом за ней.
Ааз подошел к Танде. взял карту и принялся ее изучать. Мы же тем временем пытались отдышаться.
Через некоторое время Ааз двинулся по комнате, стараясь держаться поближе к стенам.
Я понимал почему. Где-то в центре зала должен был находиться мощный фонтан магической энергии.
