У подножия холма, когда ворота закрылись за моей спиной, я нарушил зарок и оглянулся. Высокие, неприступные стены охраняли город, о котором говорили, что его невозможно взять. Я рассмеялся. Нам было чем гордиться: мы захватили его даже без боя. Перед глазами встала багровая, налитая злобой физиономия Болдуина. Такое не забывается.
Но теперь Болдуин, как и Трейль, остался позади, а впереди меня ожидало еще одно испытание. Встреча с человеком, который сжег наш город, убил мою жену и сына. С тем, кто удерживал мою возлюбленную. Я знал, что схвачусь с ним не только во имя правды и свободы. Наше противостояние сузилось до глубоко личного конфликта.
Я повернулся спиной к Трейлю и направил коня в нужном направлении.
Теперь все мои мысли были устремлены к Боре.
Глава 125
Громко стуча сапогами, Стефен прошел по коридору и толкнул дверь в крохотную, убого обставленную комнатушку в конце казармы. Лежавший в темном углу мужчина в грязных отрепьях и с покрытым язвами лицом повернулся.
— Вставай, Морган. Твое время пришло. — Стефен не стал закрывать дверь. — Мне снова нужны твои таланты. Ты ведь еще рыцарь или уже нет?
Обесчещенный тафур медленно поднялся с пола. Засаленная одежда прикрывала оставленную копьем рану в боку.
Герцог поморщился — в комнате стояла невыносимая вонь.
— Я готов служить вам, господин.
— Хорошо. Здесь надо проветрить. В уборной и то пахнет лучше.
— Запах не позволяет мне забыть, господин. О ранах, оставленных в душе. И о той, что нанес безродный ублюдок.
— Рад, что твоя память свежа. Потому как Господь дарует тебе возможность отомстить за оскорбление.
Глаза тафура вспыхнули.
— Если я еще дышу, то лишь в надежде на такую возможность. Но как?
— События, значимость которых ты не можешь и представить, ведут шута ко мне.
— Вот как? Значит, шут в Боре? И вы узнали об этом?
— Думаешь, я стал бы пачкать сапоги по какой-то другой причине?
Тафур поднял с пола боевую тунику, все еще окровавленную и с дырой в том месте, где ее пронзило копье ненавистного врага. Он облизал губы, как это делает давно забывший вкус пищи человек в предвкушении близкого пира.
— Вижу, мысль о мщении придала тебе сил, — одобрительно заметил герцог.
Инстинкт снова не подвел его. Он был прав, сохранив жизнь Моргану и не отрубив ему голову, когда тот приполз в замок без копья.
— Я выпущу ему кишки, — пообещал тафур, скрежеща зубами, — и полью гноем его рану, чтобы он знал, на какие мучения обрек меня.
— Вот это дух воина.
Стефен похлопал его по плечу и тут же с отвращением посмотрел на свою руку. Потом наклонился, будто к закадычному другу, и с силой ткнул в рану рукоятью кинжала. Рыцарь охнул и скривился от боли.
— И на сей раз не забудь принести копье, — напомнил герцог. — В твое отсутствие в Боре занесло немало разного сброда, вот почему ты мне нужен. Кому еще я могу доверять?
— Только скажите, что надо сделать.
— Хорошо. — Лицо Стефена просветлело. — Именно это я и рассчитывал услышать. С тобой можно поразвлечься. Как насчет того, чтобы позабавиться прямо сейчас? Позову-ка я нашего шута, Норберта. Ты ведь знаешь Норберта, Морган? Может, он нас развеселит, а?
Морган кивнул. Герцог и не сомневался, что они понимают друг друга. Не важно, чья кровь на клинке, лишь бы она привела к шуту.
— И вот что еще, Морган, — бросил, уже выходя, Стефен. — Раз уж у нас намечается веселье, почему бы не пригласить госпожу Эмили?
Глава 126
Два дня я ехал через лес, спешиваясь только с наступлением темноты, чтобы свернуться где-нибудь под кустом. Но сон не шел. Я думал об оставшихся в Трейле друзьях. Об Эмили. О том, что буду делать, когда попаду в Боре.
В то утро я, перекусив ломтем хлеба и кусочком сыра, уже собрался продолжить путь, когда услышал позади хруст веток.
Нырнув за дерево, я вытащил кинжал. Постепенно в утреннем сумраке проступила фигура медленно приближающегося всадника. Судя по надвинутому на лицо капюшону, это был священник, скорее всего монах, отважно пустившийся в рискованное путешествие по лесу.
Успокоясь, я вышел из-за укрытия.
— Надо либо до чертиков упиться, либо быть полным дураком, чтобы отправиться в одиночку в столь опасный путь, — крикнул я.
Священник натянул поводья.
— Странно слышать такое предупреждение, — ответил он, не снимая капюшона, — от человека в лоскутной юбке.
Удивительно, но голос показался мне знакомым! Всадник сдвинул капюшон, и я увидел улыбающееся лицо отца Лео.
— Что вы здесь делаете?
— Подумал, что тебе может понадобиться спутник. Должен же кто-то позаботиться о твоей душе. — Он вздохнул и, покряхтывая, слез с лошади. — Надеюсь, возражений нет?
— Возражений? Дружище, да я просто счастлив!
— Я знал, что дело рискованное, — продолжал отец Лео, отряхивая дорожную пыль. — Но дело в том, что я очень долго ждал от Бога какого-то знака и теперь просто не могу расстаться с копьем.
Я рассмеялся.
— У вас усталый вид, святой отец. Пейте.
Он принял от меня мех с водой и с удовольствием сделал несколько глотков.
— Такая армия распугает всех врагов, — улыбнулся я. — Шут и священник.
— Да, внушительная сила. — Отец Лео вытер губы. — Двое, конечно, никого не напугают, поэтому я прихватил с собой друга. Если, конечно, ты не против.
— Друга?
В этот самый момент от дороги донесся стук копыт, а затем появился и всадник. Я присмотрелся и с изумлением узнал в нем Альфонса. Парень был полностью снаряжен для боя. Подъехав ближе, он, как обычно, смущенно улыбнулся.
— Вы двое сумасшедших.
— Посмотри на себя, — пробормотал священник. — Ты собираешься штурмовать замок Боре в шутовском наряде и в одиночку и при этом называешь нас сумасшедшими.
— Ладно, пусть сумасшедших будет трое, — легко согласился я.
— Нет. — Альфонс фыркнул и покачал головой. — Не т-трое.
— У вас найдется что-нибудь пожевать? — прогремел из леса густой голос. — После белок и ящериц сойдет все.
Одо!
Это и впрямь был он — в кожаных доспехах, с булавой в руке и фиолетовой с белым накидке Болдуина.
— Так и знал, что без тебя не обошлось, — с напускной суровостью сказал я.
— А вот и нет, — осклабился кузнец и повернул голову. — Это все он.
Из кустов вылез мельник.
— Эй, я же сказал, что это касается только меня, — притворно запротестовал я.
