Гамов наклонился, замычал, посмотрел на нее округлившимися глазами и, оттолкнув ее руки, бросился в поле, туда, где, малозаметная в снегу, его ждала гиела-альбинос. Наста по инерции метнулась за ним, но остановилась и, помогая себе зубами, стала рвать тесный рукав. Надо было связаться с Кавалерией по кентавру. Опыт подсказывал, что собрать отряд и выслать перехват шныры не успеют, но делать хоть что-то было важнее для Насты, чем не делать ничего.
Глава 18
Мишень на охоте
Идут в горы пять девушек, и, кроме рюкзаков, у них с собой еще огромный, тяжелый, неудобный котел. И вот очень скоро получается, что четыре девушки, вежливые, хорошие, мягкие, уступающие друг другу, с ласковыми ужимочками и бесконечными извинениями выбывают, и котел тащит пятая, не факт, что самая сильная или ласковая, а даже чаще наоборот. Пусть огрызаясь, пусть с попреками, но прет.
Из дневника невернувшегося шныра
Если заявиться к другу в гости, погостить, уйти и через полчаса заявиться снова – друг будет, мягко скажем, озадачен. Человек, но не Гавр. Гавр легко согласился бы, чтобы Рина всю жизнь открывала и закрывала двери его сарайчика, а он всегда одинаково бы ей радовался. Вот и сейчас, хотя они расстались совсем недавно, Гавр ничуть не удивился. Радостно завертелся на месте, прыгнул… Рина чудом успела увернуться и схватить его за основания крыльев. Помогая себе коленями, затолкала Гавра мордой в угол и начала торопливо седлать.
– Тише! Тише! Успокойся!
Засидевшийся в тесном сарайчике Гавр рванулся с земли с такой энергией, что Рина, подзабывшая, что при взлете на гиеле надо сильно наклоняться вперед, едва не слетела с седла. В спешке она как следует не затянула подпругу, и теперь седло болталось из стороны в сторону.
Берсерков и Штопочку было уже не разглядеть. Правда, задачу облегчало, что Рина знала, куда они летят – на базу ведьмарей в Кубинке. Туда она и помчалась. Седло прокручивалось, да и одета она была совсем не для полетов, а ничего так быстро не разбирается с расходящейся молнией, как встречный ветер. Вскоре Рина больше походила не на шныра, а на дрожащего котенка, вцепившегося когтями в седло. Не чувствуя особого руководства, Гавр распоясался. Он то круто взлетал вверх, но жался к земле, то пытался выполнять фигуры высшего пилотажа, которые Рина едва пресекала, руками обхватывая его за шею. Если бы хоть седло не болталось!
Берсерков и Штопочку она нагнала у Кубинки. База ведьмарей лежала за лесом – плоское синее пятно с редкими строениями, окруженное бетонным забором. Рина ожидала увидеть берсерков перед собой, а они выскочили слева, совсем близко, из многослойного серого облака, похожего на комья манки, подправленной сгущенкой. Увидев сразу четырех гиел да еще в компании с пегом, Гавр испытал столь неуемный приступ восторга, что сделал в воздухе змейку и устремился к ним. Сдержать его не было никакой возможности. Рине осталось вопить и показывать берсеркам пустые руки, потому что ей совсем не хотелось получить с тридцати метров арбалетный болт.
Появление шнырки на гиеле стало для берсерков неожиданностью, но лишь в первую секунду. Недаром эту четверку называли лучшей четверкой Тилля. Четверка моментально распалась на две двойки. Одна осталась контролировать Штопочку, мешая ей покинуть ведущий к Кубинке коридор, другая – на разных высотах устремилась к Рине. Девушка видела, как у морд ведьмарских гиел сухо потрескивают голубоватые искры, далеко видные в темнеющем небе. Что-то в поведении взрослых гиел не понравилось Гавру. Он заскулил, втянул морду в плечи и, стремительно развернувшись, начал улепетывать. Улепетывал он смешно, не поджимая лап, что уменьшило бы сопротивление воздуха, а, напротив, загребая лапами, точно пытался и бежать, и лететь.
Берсерки не отставали. Они были уже метрах в двадцати. Рина не понимала, почему они не стреляют. Оглянувшись, увидела, как находящийся ближе берсерк – маленький и верткий, как все лучшие наездники, – деловито откручивает от арбалетного болта наконечник. Другой, гикая, набирает высоту, готовясь спикировать на нее сразу после выстрела. Ей все стало ясно. Убивать ее не хотят. Собираются ударить болтом без наконечника и захватить в плен. Рине стало так досадно, что захотелось кричать и царапаться. Почему все так паршиво? Скрыться в тучах она не успевала: от туч ее отрезал берсерк, под лапами у гиелы – лес. Если резко снизиться – Гавр переломает крылья о ветви. Да и куда она денется на снегу? Есть, конечно, шанс найти какую-нибудь щель и забиться в нее, но шанс мизерный. Да и сможет ли Гавр сидеть тихо, поджав крылья и не откликаясь на призывные крики проносящихся над елями гиел? Рина бросала Гавра из стороны в сторону, пытаясь, если не уйти от выстрела, то хотя бы осложнить берсеркам прицеливание. Внезапно она услышала короткий крик. Одна из четырех ведьмарских гиел снижалась, бестолково загребая крыльями, а с ее седла, запутавшись ногой в стремени, свисал оглушенный или мертвый всадник.
Один из асов, «ведущий» Штопочку к Кубинке, вздумал немного подправить ее курс. Ему не понравилось, что Штопочка слишком уж прижимается к вершинам елей. Гикнув, он бросил гиелу резко вперед и вверх, заставив ее пронестись под животом пега. Все было проделано строго по технике. Любого другого жеребца атака гиелы со стороны незащищенного живота заставила бы набрать высоту. Однако Зверь не был любым другим пегом. Вместо того, чтобы спасаться от гиелы, он внезапным рывком крыльев сдал крупом назад и ударил сразу с двух копыт. У гиелы хватило реакции вильнуть и уйти от удара, но не хватило ума вспомнить, что на спине у нее кто-то сидит. В результате она подставила лоб своего всадника под копыто Зверя.
Второй из ведьмарей, понимая, что в одиночку ему Штопочку не удержать, откинулся, изогнулся в седле, как тряпичный, и выстрелил ей в спину из арбалета. Он не промахнулся. Болт без наконечника ударил ее под лопатку, отшвырнув на шею пега. По-рыбьи захватывая воздух, Штопочка начала сползать, слабеющими пальцами пытаясь вцепиться ему в гриву. Боль пришла с опозданием, коротким толчком. Она была тупая, наливавшая тело тяжестью. Штопочка пыталась вдохнуть, но не могла. Ее губы выдули розовый, с дрожащими стенками пузырь. Удержаться, только удержаться… А пальцы все скользили, теряя силу. Повод она давно потеряла, и все, что смогла, это захватить пальцами ремень уздечки и слабо его потянуть.
– К ШНыру пошел, колбаса! Убью! На кошачий корм пойдешь! – прохрипела Штопочка. Она шептала, но ей казалось, что она кричит. На губах, превращаясь в слова, лопались кровавые пузыри. И Зверь понял. Он повернулся и помчался прямо на гиелу, пытавшуюся заслонить ему путь. Сталкиваться лоб в лоб с тяжелым жеребцом берсерк не рискнул. Не успев перезарядить арбалет, он бросил гиелу резко вниз, потеряв высоту. Потом повернул ее и погнал вслед за жеребцом, с досадой отмечая, что с каждым мгновением расстояние между ними увеличивается. Догнать ширококрылого Зверя можно было, спикировав на него сверху, но никогда на горизонтальном полете и никогда при атаке снизу вверх. Зверь уверенно уходил к ШНыру, с каждым новым взмахом крыльев увеличивая отрыв. Штопочка лежала у него на шее, обнимая ее единственной слушающейся рукой. Ее мир сузился сейчас до этой теплой шеи и спутанной гривы, заслонявшей обзор и спутывавшейся с ее собственными, не такими жесткими и толстыми, волосами.
