— Я собиралась подать тебе завтрак в постель.
С развязным видом он обнимает меня, берет за подбородок и запечатлевает на моих губах смачный поцелуй. Как это ужасно не похоже на него!
— Доброе утро, Анастейша! — говорит он.
Мне хочется отругать его, одернуть — но ведь сегодня день его рождения. Я краснею. Почему он ведет себя так? Почему дает волю своему инстинкту собственника?
— Доброе утро, Кристиан. С днем рождения.
Я улыбаюсь ему, и он опять ухмыляется.
— С нетерпением жду второго подарка, — говорит он.
Я густо краснею; теперь я могу соперничать по цвету со стенами Красной комнаты боли. Я нервно кошусь на Хосе, а тот выглядит так, словно съел что-то несвежее. Отворачиваюсь и начинаю готовить завтрак.
— Какие у тебя планы на сегодня, Хосе? — спрашивает Кристиан с нарочитой небрежностью, садясь на барный табурет.
— Я хочу навестить своего отца и Рэя, отца Аны.
Кристиан хмурится.
— Они знакомы друг с другом?
— Да, они вместе служили в армии. Потом потеряли друг друга, а мы с Аной учились вместе в колледже и случайно выяснили, что они знакомы. Вот они обрадовались и сейчас лучшие друзья. Мы собираемся вместе на рыбалку.
— На рыбалку? — искренне оживляется Кристиан.
— Да, тут в прибрежных водах хорошо ловится лосось. У-ух какие попадаются поросята!
— Верно. Мы с братом Элиотом однажды поймали лосося на тридцать четыре фунта.
Они разговаривают о рыбалке? Что они в этом находят? Никогда этого не понимала.
— Тридцать четыре фунта? Неплохо. Правда, рекорд поставил отец Аны. Его лосось весил сорок три фунта.
— Смеешься! Не может быть.
— Да, кстати, с днем рождения!
— Спасибо. Так где вы любите рыбачить?
Я отключаю внимание. Это мне знать не обязательно. Но в то же время я испытываю облегчение. Видишь, Кристиан? Хосе не такой уж и плохой.
Когда Хосе собирается уходить, оба общаются уже гораздо свободнее. Кристиан быстро переодевается в футболку и джинсы и босиком идет с Хосе и мной в фойе.
— Спасибо, что позволил мне переночевать, — говорит Хосе Кристиану, когда они жмут на прощанье друг другу руки.
— Приезжай в любое время, — улыбается Кристиан.
Хосе быстро обнимает меня.
— Береги себя, Ана.
— Конечно. Рада была тебя видеть. В следующий раз мы сходим куда-нибудь в ресторан.
— Буду ждать этого.
Он машет нам из лифта, и створки закрываются.
— Видишь, он не такой уж плохой.
— Он все-таки хочет залезть в твои трусики, Ана. Но не мне осуждать его за это.
— Кристиан, неправда!
— А то ты сама не видишь! — Он усмехается. — Он хочет тебя. Ужасно.
Я хмурюсь.
— Кристиан, он просто мой друг, хороший друг.
И тут же ловлю себя на том, что говорю как Кристиан, когда речь заходит о миссис Робинсон. Это меня огорчает.
Кристиан выставляет ладони в знак примирения.
— Я не хочу войны, — мягко заявляет он.
О-о! Мы и не воюем… правда же?
— Я тоже.
— Ты не сказала ему, что мы поженимся?
— Нет. Я хочу сначала сказать маме и Рэю.
Черт. Я впервые подумала о родителях. Интересно, что они скажут?
Кристиан кивает.
— Да, ты права. А я… хм-м… я должен спросить позволения у твоего отца.
— Ой, Кристиан, сейчас не восемнадцатое столетие, — смеюсь я.
Ни фига себе. Что скажет Рэй?.. Мысль об этом разговоре наполняет меня ужасом.
— Такова традиция. — Кристиан пожимает плечами.
— Давай поговорим об этом позже. Я хочу вручить тебе второй подарок.
Моя цель — его отвлечь. Мысль о подарке прожигает дыру в моем сознании. Мне надо вручить его Кристиану и посмотреть на реакцию.
Он отвечает своей застенчивой улыбкой, и мое сердце замирает от нежности. До конца своих дней я не устану любоваться этой улыбкой.
— Ты опять кусаешь губу, — говорит он и берет меня за подбородок.
Его пальцы касаются меня, и по моему телу пробегает восторг. Не говоря ни слова и собрав остатки храбрости, беру его за руку и веду в спальню. Там я отпускаю его руку, наклоняюсь и достаю из-под кровати второй подарок — две коробочки.
— Два подарка? — удивляется он.
Я вздыхаю.
— Я купила это еще до… хм… вчерашнего инцидента. И сейчас не уверена, понравится ли тебе.
Я быстро отдаю ему одну коробочку — пока я сама не передумала. Он озадаченно смотрит на меня, чувствуя мою неуверенность.
— Конечно, ты хочешь, чтобы я открыл ее?
Я киваю, волнуясь.
Кристиан разрывает упаковочную бумагу и с удивлением глядит на коробку.
— «Чарли Танго», — шепчу я.
Он усмехается. В коробке лежит небольшой деревянный вертолет с большими лопастями на солнечной батарее. Он открывает коробку.
— На солнечной батарее, — бормочет он. — Ого!
И, прежде чем я успеваю опомниться, Кристиан садится на кровать и мгновенно собирает игрушку. Вот он уже держит голубой вертолет на ладони. Потом поворачивает ко мне лицо, улыбается своей неотразимой улыбкой американского парня и идет к окну. Маленький вертолет купается в солнечных лучах, и винт начинает вращаться.
— Ты только погляди, — восхищается он, внимательно рассматривая его. — Что мы уже умеем делать с помощью такой технологии.
Он поднимает вертолет на уровень глаз, смотрит, как крутится винт. Он зачарованно наблюдает за ним, а я зачарованно наблюдаю, как он задумался, глядя на крылатую игрушку. О чем он размышляет?
— Тебе нравится?
— Ана, очень нравится. Спасибо. — Он хватает меня в охапку, сладко целует, потом снова наблюдает за вращающимся винтом и рассеянно говорит: — Я поставлю его в своем кабинете рядом с планером.
Он переносит руку в тень, и лопасти замедляют вращение и останавливаются.
Я не удерживаюсь от сияющей улыбки и мысленно поздравляю себя. Подарок ему нравится. Конечно, он ведь работает с альтернативными технологиями. Я так торопилась купить какой-нибудь подарок, что забыла об этом.
— Он составит мне компанию, пока мы будем оживлять «Чарли Танго».
— Его еще можно оживить?
— Не знаю. Надеюсь. Мне будет скучно без нее, моей стрекозы.
