С миссис Линкольн я разберусь.
Кристиан Грей, генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»
От кого: Анастейша Стил
Тема: Потом
Дата: 13 июня 2011 г. 11.32
Кому: Кристиан Грей
Пожалуйста, давай обсудим это сегодня вечером.
Я пытаюсь работать, и твои письма меня очень отвлекают.
Анастейша Стил,
секретарь Джека Хайда, редактора, SIP
Джек возвращается после полудня и сообщает, что моя поездка в Нью-Йорк отменяется, хотя сам он едет, и что он никак не может изменить политику главного начальства. Он проходит в свой кабинет, с грохотом закрывает дверь. Он явно в ярости. Интересно почему.
В душе я понимаю, что намерения у него недостойные, но уверена, что смогу сама с ним разобраться. Еще мне интересно, что знает Кристиан о предыдущих секретаршах Джека. Я отодвигаю эти мысли и сосредоточиваюсь на работе, но в душе полна решимости заставить Кристиана переменить свою позицию, хотя перспективы тут туманные.
В час дня Джек высовывает голову из кабинета.
— Ана, пожалуйста, вы можете принести мне ланч?
— Конечно. Что вы хотите?
— Пастрами на ржаном хлебе, с горчицей. Отдам вам деньги, когда вы вернетесь.
— А запить?
— Коку, пожалуйста. Спасибо, Ана. — Он скрывается за дверью, а я достаю кошелек.
Черт. Я обещала Кристиану, что не буду выходить. Я вздыхаю. Он не узнает, а я тут же вернусь.
Клэр из приемной предлагает мне свой зонтик, так как на улице все еще льет. Выйдя на улицу, я потуже запахиваю пиджак и украдкой оглядываю из-под огромного зонтика прохожих. Вроде все в порядке. Девушки-Призрака не видно.
Я быстро и, как мне кажется, не привлекая внимания, иду по тротуару в магазин. Но чем ближе подхожу, тем явственней у меня появляется жутковатое ощущение, что за мной наблюдают, и я не пойму, то ли это обострение паранойи, то ли реальность. Черт. Надеюсь, что это не Лейла с пушкой.
«Это просто твое воображение, — ворчит мое подсознание. — Кому нужно в тебя стрелять?»
Через пятнадцать минут я возвращаюсь — живая и здоровая, но испытывая облегчение. Вероятно, паранойя Кристиана и его чрезмерная бдительность заразили и меня.
Я захожу в кабинет Джека и отдаю ему ланч. Он разговаривает по телефону.
— Ана, спасибо. Раз вы не едете со мной, я задержу вас сегодня на работе. Мы должны подготовить эти письма. Надеюсь, я не нарушаю ваши планы. — Он тепло улыбается мне, и я краснею.
— Нет, все нормально, — отвечаю я с широкой улыбкой. Все это не к добру, уныло думаю я. Кристиан взбесится, точно.
Вернувшись на место, решаю пока не сообщать Кристиану об этом, иначе он как-нибудь вмешается. Сижу и ем сэндвич с курятиной и салатом, который приготовила миссис Джонс. Очень вкусный.
Конечно, если я перееду к Кристиану, она будет каждый день делать для меня ланч. Мысль мне неприятна. Я никогда не мечтала о богатстве и нарядах — только о любви. Мечтала найти мужчину, который будет любить меня и не станет контролировать каждый мой шаг. Тут зазвонил телефон.
— Офис Джека Хайда…
— Ты уверяла меня, что не будешь выходить, — прерывает меня Кристиан. Тон холодный и строгий.
Мое сердце сжимается в миллионный раз за этот день. Черт, да откуда он узнал?
— Джек послал меня за ланчем. Я не могла отказаться. Ты что, устроил за мной слежку? — При мысли об этом меня разбирает злость. Неудивительно, что я чувствовала себя параноиком — за мной кто-то и в самом деле следил.
— Вот почему я не хотел, чтобы ты вышла на работу, — рычит Кристиан.
— Кристиан, пожалуйста. Ты сейчас такой, «все Пятьдесят Оттенков», такой давящий.
— Давящий? — удивленно шепчет он.
— Да. Перестань так себя вести. Обсудим это вечером. К сожалению, я вынуждена задержаться на работе, потому что не могу поехать в Нью-Йорк.
— Анастейша, я вовсе не собираюсь давить на тебя, — спокойно говорит он.
— И все-таки давишь. Мне надо работать. Поговорим потом. — Я нажимаю на кнопку и чувствую себя опустошенной, даже подавленной.
После чудесных выходных на меня обрушилась реальность. Еще никогда мне не хотелось так остро, как сейчас, сбежать в какое-нибудь тихое место, где я могла бы подумать об этом мужчине — какой он и как мне вести себя с ним. С одной стороны, я знаю, что у него подорвана психика — теперь я ясно вижу это, — и у меня болит за него душа. По крошечным фрагментам драгоценной информации о его жизни я поняла почему. Нежеланный ребенок, чудовищная среда, где насилие — норма; на его глазах умирает мать, которая не смогла его защитить.
Я содрогаюсь. Мой бедный Пятьдесят! Я вся принадлежу ему, душой и телом, но не намерена сидеть в золотой клетке. Как же убедить его в этом?
С тяжелым сердцем я кладу на колени рукопись, на которую Джек велел написать рецензию, и продолжаю читать. Я не вижу простого решения проблем, связанных со стремлением Кристиана держать меня под контролем. Мне просто необходимо поговорить с ним начистоту.
Через полчаса Джек присылает мне документ, который я должна стилистически обработать и приготовить к распечатке. Работа займет у меня не только остаток рабочего дня, но и добрую часть вечера. Я принимаюсь за дело.
Когда я поднимаю глаза, уже восьмой час, и офис опустел, хотя в кабинете Джека еще горит свет. Я даже не заметила, как все ушли, но теперь я почти закончила. Я отправляю документ Джеку на одобрение и проверяю почтовый ящик. От Кристиана нет ничего нового. Я перевожу взгляд на «блэкберри», и телефон тут же оживает — это Кристиан.
— Привет, — говорю я.
— Привет, когда ты закончишь?
— К половине восьмого.
— Я буду ждать тебя на улице.
— Хорошо.
Он говорит спокойно, но понятно, что нервничает. Почему? Боится моей реакции?
— Я все еще злюсь на тебя, — шепчу я. — Нам нужно многое обсудить.
— Знаю. Жду тебя в семь тридцать.
Из кабинета выходит Джек и небрежной походкой идет ко мне.
— Ладно. Пока. — Я заканчиваю разговор и гляжу на Джека.
— Нужно внести еще парочку поправок. Я переслал тебе документ.
Он наклоняется ко мне, пока я открываю документ. Он стоит очень близко, неприятно близко. Задевает меня рукой. Случайно? Я морщусь, но он делает вид, что не замечает. Другой рукой он опирается на спинку моего кресла, касаясь моей спины. Я сижу прямо и стараюсь не откидываться назад.
— Шестнадцатая и двадцать третья страницы, — негромко говорит он, его рот оказывается буквально в дюйме от моего уха.
