По дороге ее слегка покачивало. Она не сознавала, что двое мужчин невольно провожают ее взглядом.
Под окнами ее дома, во дворе форта, матросы разговаривали, опорожняя огромную бутыль вина.
— А пока суд да дело, нас уже «обрядили» в морскую форму, — говорил один из парней с корабля «Сердце Марии». — Вот что значит стать поселенцем в таком прекрасном уголке земли. А что касается жен, то кроме гугеноток и дикарок, других не видно. Вкалывать в Америке, куда ни шло, я согласен, но только не один. Надо, чтобы дома меня ждала вкусная еда и белая жена, католичка, нарядно одетая. Это меня устроит! Это-то меня и привлекло в контракте.
Лейтенант де Барсампюи толкнул его в бок локтем.
— Не слишком ли ты многого захотел, парень? Тебе уже удалось снова увидеть заходящее солнце, хотя день предвещал нам смерть. Сегодня вечером самая прекрасная женщина будет в моих объятиях, это — жизнь. Другая вскоре появится на горизонте. Не сомневайся!
— Пусть будет так! Но пока насчет женщин что-то ничего не намечается.
— Молитесь, сыны мои, — вмешался отец Бор. — Молитесь, и Бог вам воздаст. Все вдруг засмеялись.
— Ну, монах, — сказал один из парней, — не хочу тебе перечить. Но скажи, как твоему Богу удастся завтра же явить нам двадцать или тридцать прекрасных дев, будущих жен, достойных соединить свою судьбу с порядочными дворянами, любителями приключений, коими мы являемся?
— Конечно, я еще не знаю, — спокойно ответил реформат, — но Бог всемогущ. Молитесь, сыны мои, и жены будут дарованы вам.
Глава 18
Бог всемогущ. Бог, как известно, может все.
И парням с корабля «Сердце Марии», обращенным в веру флибустьерам, были действительно дарованы жены на следующий день после того странного вечера.
Какой-то человек показался на тропинке, ведущей от Голубой бухты к Голдсборо. Дождь и ветер развевали его плащ. Он торопился, задыхаясь на бегу. Это был бумагопромышленник Мерсело, владелец заводика, расположенного в стороне от поселка.
Уже у форта он закричал караульным:
— Скорее! Торопитесь! В Голубой бухте тонет корабль!
Анжелика, которая спала как убитая, проснулась от мигания огней во дворе форта. Заря еще только занималась. Сначала ей показалось, что это продолжается праздник. Но из-за поднявшейся суматохи она поняла, что происходит что-то необычное. Наскоро одевшись, она быстро спустилась вниз, чтобы узнать, в чем дело.
В свете фонарей виднелась фигура Мерсело. Он что-то показывал на карте, которую держал граф.
— Они, наверное, налетели на риф Мрачного монаха при входе в маленький залив Анемонов, а потом течением их снесло к Голубой бухте.
— А что им там понадобилось? — воскликнул граф.
— Они испугались бури…
— Но.., не было никакой бури.
Действительно, странно.
Правда, ветер был сильный, и море неспокойное, но небо оставалось чистым. И с корабля, находившегося в открытом море, берег с его сигнальными огнями должен был быть прекрасно виден.
— Может быть, это какое-то рыболовное судно?
— Кто ж его знает?… Слишком темно. Но от криков, что доносятся с места крушения, волосы встают дыбом. Моя жена и дочь вместе со служанкой и нашим соседом уже на берегу.
Вот так, едва придя в себя после праздничного веселья, жители Голдсборо, еще совсем сонные и встревоженные, оказались в то раннее ветреное утро на берегу Голубой бухты, вслушиваясь в доносившиеся до них отчаянные крики. Вдали, среди волн, то появлялись, то исчезали мачты корабля, наполовину скрытого водой. Анжелика уже была в толпе вместе с большинством местных дам.
Корабль погрузился почти до самого борта, но, странное дело, пока еще держался на плаву. Течением у входа в залив его бросало из стороны в сторону. Всякий раз, когда начинало казаться, что несчастный корабль вот-вот должен разбиться и развалиться на куски, словно перегруженная бочка, его относило в сторону вместе с обвисшими парусами и сломанными мачтами.
Лишь бы они продержались до прихода кораблей, которые вели Жоффрей де Пейрак и Колен Патюрель, стараясь обогнуть мыс Ивернек, чтобы подойти к тонущим с моря.
Ветер доносил душераздирающие крики и мольбы о помощи. Они казались еще более ужасными от того, что из-за высоких волн не видно было людей на тонущем корабле.
Из Голдсборо подошла команда из местных матросов и рыбаков. Они вооружились баграми, крюками, якорями, веревками и канатами.
По указанию Эрве Ле Галля, трое из них сели в рыбачью лодку семьи Мерсело и начали грести изо всех сил.
Другие расположились вдоль скал, готовясь помочь тем из потерпевших, кто попытается достигнуть берега вплавь.
— Я пойду приготовлю поесть и попить чего-нибудь горячего, — решила мадам Мерсело. — Идем, Бертиль.
Анжелика принесла бальзам, корпию для перевязки ран и флягу рома. Она хотела последовать за мадам Мерсело, но вдруг увидела в нескольких кабельтовых от берега, на гребне поднявшейся волны, что-то вроде плота из досок и бочек, наспех скрепленных между собой. Несколько женщин с растрепанными волосами, дико крича, цеплялись за это сооружение.
— Женщины! — закричала Анжелика. — О, Господи! Прибой несет их прямо на скалы. Они сейчас разобьются.
Не успела она произнести эти слова, как плот, словно разумное существо, встал на дыбы и устремился к острому рифу. Наскочив на него, он тут же переломился и развалился на сотню кусков, сбросив свой груз в море. К счастью, берег был уже близко. Анжелика и женщины, стоявшие рядом, тут же бросились в воду, доходившую им до пояса, чтобы оказать помощь несчастным.
Анжелика ухватила за длинные волосы какую-то женщину в тот самый момент, когда та уже готова была уйти на дно, густо заросшее водорослями.
Ей удалось удержать голову тонущей на поверхности воды и вытащить женщину на берег.
Спасенная оказалась крупной, весом не менее ста восьмидесяти фунтов. Пока она находилась в воде, Анжелика кое-как справлялась с ней, но, вытянув ее на песок, она поняла, что не в состоянии больше сдвинуть ни на один дюйм это неподвижное тело, в которое она крепко вцепилась.
— Да помогите же мне наконец! — закричала она. Подбежал матрос. Они позвали второго, потом третьего и четвертого.
— Черт бы ее побрал! Скажите, пожалуйста, что же такой женщине понадобилось в море, — жаловались моряки. — При ее весе нужно не на корабль садиться, а стоять на земле вместо крепостной пушки.
Тем временем мадам Мерсело вместе с дочерью, служанкой и слугой помогли выбраться на берег остальным шестерым женщинам. Все они страшно дрожали и не переставая стучали зубами, некоторые плакали. Одна из спасенных упала на колени и осенила себя крестным знамением.
— Благодарю тебя, милосердная Святая Дева за наше спасение, — проговорила она страстным голосом.
