— Меня не нужно подвозить. Правда.
— Глупо идти по такой жаре. Поехали!
— Ну, ладно, — наконец согласилась девушка.
Они повернулись к машине.
— Я слышал, что у рыжеволосых кожа очень чувствительная к солнцу, — заметил он, открывая девушке дверцу.
Кейтрин села.
— Я использую хорошее средство от солнца и не ношу шляп. Только на похоронах.
— Жаль. Я бы хотел увидеть вас в хорошенькой шляпке.
Он тут же представил ее в шляпке с широкими полями, украшенной нежными розовыми розами.
Такая шляпка была у его матери. Джуд помнил те времена, когда его родители были счастливы. Они вместе ухаживали за садом — их гордостью. Там, несмотря на влажность тропического климата, вовсю цвели роскошные розы. Джуд всегда посылал розы девушкам, с которыми встречался.
Только высадив загадочную Кейт Костелло возле ее машины, Джуд вспомнил, что она так и не ответила, почему пришла на похороны Лестера Рогана.
Спустя десять минут он подъезжал к особняку Роганов — свидетельству богатства его хозяев. Дом был огромен. Окруженный пятью акрами тропических садов, он поражал своими размерами. Ворота открылись автоматически. К дому вела широкая дорога, обсаженная королевскими кубинскими пальмами. Слева за деревьями виднелось бунгало садовника. В поместье Роганов имелись и бассейн, и домик для гостей. Но самым потрясающим зрелищем было ярко-синее море, вид на которое открывался из любого уголка сада.
Перед домом было припарковано больше десятка машин. Джуд нашел местечко для своего автомобиля, все еще занятый мыслями о Кейт Костелло. Почему она пришла на похороны, не будучи знакомой с семьей покойного? Или она не была знакома с Мюрой, Ральфом, Мелиндой, но знала Лестера? Каким образом? Может, это Лестер купил галерею Тони Манделя? Теперь туристический бизнес в Северном Квинсленде процветает, и это было бы хорошим вложением денег. Если Лестер владел землей, на которой стоит лавка Кейт, почему бы ей так и не сказать? Зачем столько тайн? И почему она пряталась за деревом? Все это очень странно.
Еще через час гости разъехались, некоторые были навеселе, несмотря на трагическое событие, заставившее их собраться здесь.
— Пора зачитать завещание, — нетерпеливо объявил Ральф. — Оно у тебя? — он пристально посмотрел на Джуда.
— Конечно. Вы уверены, что выдержите это, миссис Роган? — заботливо спросил Джуд у смертельно бледной Мюры Роган. — Я могу прийти завтра, если хотите.
Ральф покраснел от гнева.
— Сколько еще повторять, Джуд? Мы готовы.
Начинай.
Он так и остался школьным хулиганом и забиякой, с грустью отметил Джуд.
— Я говорю с твоей матерью, Ральф, а не с тобой, — отрезал Джуд, не отрывая взгляда от матери Ральфа, которая выглядела так, словно сама была при смерти.
— Мама, ответь ему! — рявкнул Ральф.
— Нет, Ральф, нет, — дрожащим голосом взмолилась Мюра.
Взяв мать за плечи, Ральф наклонился к ней.
— Послушай, — прошипел он. — Это не займет много времени. А потом мы уложим тебя в постель, где ты можешь отдыхать хоть до конца жизни.
— Мне кажется, ей именно сейчас нужен отдых, с плохо скрываемой неприязнью возразил Джуд. Ведь она в шоке.
— Давайте побыстрее покончим с этим, — раздался голос Мелинды. Ей так же, как и Ральфу, не терпелось узнать содержание завещания. — Я присмотрю за мамой. Она сильнее, чем кажется. Папа унижал ее столько лет, а она все вынесла.
— Хорошо, давай сделаем это сегодня, — сдалась Мюра. Желание детей было важнее ее здоровья.
— Пусть будет так, — Джуд предпочел не возражать. — Мел, усади, пожалуйста, маму в кресло.
Мелинда обняла мать за талию и помогла ей подняться с кушетки. Мюра передвигалась с трудом. Джуд подозревал, что доктор Атуэлл накачал ее успокоительными лекарствами перед похоронами. Ей нужен отдых, а Ральфу на это наплевать.
Весь в отца!
— Сядь, черт тебя побери! — рявкнул Ральф, словно в подтверждение мыслей Джуда.
— Прекрати, Ральф! — воскликнула сестра. — Ты просто свинья.
— Весь в папашу, — отрезал Ральф и повернулся к Джуду. — Начинай, мистер Выскочка.
Джуд сделал шаг ему навстречу. Высокий, теперь он нависал над сыном Рогана.
— Мое имя Джуд, и изволь обращаться ко мне уважительно, Ральф. Я поверенный твоего отца, а не твой лакей.
— Полегче, — Ральф в страхе отшатнулся от него. Ты же понимаешь, как мне не терпится узнать, кому из нас троих сколько досталось.
— Конечно.
Джуд сел в кресло за кофейным столиком в восточном стиле и положил кейс перед собой. Доставая завещание, он чувствовал на себе напряженные взгляды всех членов семьи.
— Погоди, я налью себе выпить, — не выдержал ожидания Ральф. — Кто-нибудь еще хочет? — оглянулся он на родных.
— Может, на сегодня уже хватит, Ральф? — робко спросила Мюра.
— Ты, что, следила за мной? — вспыхнул Ральф, наливая себе щедрую порцию виски и плюхая туда несколько кубиков льда.
— А ты, Джуд?
— Нет, спасибо. — Джуд тоже хотел поскорее покончить с этим делом. И он никогда не пил на работе.
Ральф рухнул в кресло и опрокинул в рот содержимое стакана.
Джуд показал всем запечатанный конверт с завещанием, украдкой изучая их застывшие в ожидании лица. Он сломал печать и вскрыл конверт. Развернув завещание, он начал читать:
— «Это моя, Лестера Майкла Рогана, последняя воля…»
Его прервал стон Мюры. Неужели она страдает по-настоящему? — недоумевал Джуд. Не могла же она любить это чудовище — своего мужа? Мел сжала мамину руку. Это была скорее попытка заставить ее замолчать, а не утешить.
— Не могла бы ты помолчать, мама? — прошипел Ральф, с неприязнью глядя на Мюру. — Продолжай, Джуд.
Джуд продолжил, стараясь не показывать, как их поведение шокирует его.
— «Это завещание является завещанием „in terrorem“«, — он сделал паузу, давая им осознать прочитанное.
— Что, черт побери, это значит? — фыркнул Ральф, рука его еще крепче сжала стакан с виски.
Это значит, что все не так просто, как Ральф думает, ответил про себя Джуд. Никто из членов семьи не может оспорить завещание. Похоже, Ральфа ждет небольшой сюрприз.
— Давайте, я сначала прочту, а потом объясню, если вам будет что-нибудь непонятно.
— Хорошо, — процедил Ральф сквозь стиснутые зубы.
— «Моей жене Мюре я завещаю…»
Не «любимой жене Мюре», как обычно пишут в завещании. В этой семье не знали, что такое любовь. С губ Мюры снова сорвался стон. На этот раз такой пронзительный, что Джуд невольно вздрогнул. Но дети проигнорировали его, не отрывая взгляда от завещания в руках Джуда.
