— Насколько я понял, некоторые из игроков намекали на его
возможные связи с преступным миром.
— Это тоже вам «только показалось»?
— Нет, это официальное заявление.
— У нас примерно такая же информация. И еще сведения из
французской полиции. Там тоже были недовольны связями погибшего с корсиканцами.
Он жил длительное время в Ницце, а там свои проблемы с корсиканской мафией. У
него там была своя вилла, недалеко от Антиба.
— Вы думаете, что это мафия организовала его убийство?
— Не знаю. Мальсагов и Каплинский рассказали нам, что
Палийчук имел проблемы с законом, даже сидел. В общем, погибший не был ангелом.
Но мы все равно со вчерашнего дня проверяем всех сотрудников казино. Должен
сказать, что там своя служба безопасности, и всех сотрудников проверяют много
раз.
— А крупье мистер Джильберт? Его тоже проверяли?
— Это тот самый, который должен был организовать вашу игру?
Его проверяли в первую очередь. Он работает в казино больше двадцати лет.
Почему вы спрашиваете именно про него?
Дронго молчал.
— Опять «диарея»? — спросил Таунс. — Или официальное
заявление.
— Только мое беспокойство, — ответил Дронго. — Мне кажется,
он в любом случае заслуживает гораздо больше внимания, чем то, которое вы ему
оказали.
Таунс согласно кивнул.
— Я должен дать свои заключения до завтрашней сделки, —
сообщил инспектор. — Если среди них есть убийца или преступник, то они не могут
быть покупателями такого известного футбольного клуба, являющегося одним из
символов нашего Соединенного Королевства. И я возьму на себя большую
ответственность, если промолчу или не сообщу о таких недобросовестных
покупателях. У меня только сутки в запасе, и я обязан если не найти убийцу, то
хотя бы составить мнение об этих людях. И оно не может быть ошибочным.
— Кажется, вы остались последней страной, где репутация еще
что-то значит, — проворчал по-русски Дронго.
— Что вы сказали? — не понял инспектор.
— Я сказал, что вы правы. Для покупки такого известного
футбольного клуба нужны люди с безупречной репутацией. Но боюсь, что даже в
вашей старой Англии решающим фактором оказывается не репутация, а большие
деньги. Насколько я помню, именно об этом вы мне вчера говорили. Или вы
полагаете, что дома и поместья в Англии скупают люди с безупречной репутацией?
Даже по либеральным английским законам любого из них можно пять раз привлечь к
суду за мошенничество, присвоение чужого имущества, расхищение, использование
должностного положения, не говоря уже о таких тяжких преступлениях, как
организация убийств, хищений, краж, поддельные аукционы, фиктивные банкротства
и прочие бесчинства. Репутация важна только тогда, когда нет денег. Огромных
денег, господин инспектор. А на большие деньги можно купить молчание
журналистов, сделать о себе прекрасные фильмы, выпустить умные книги, подготовить
рекламные статьи. В общем, деньги заменяют и совесть, и репутацию. Хотя о
репутации во многих местах, в том числе и в вашей стране, думают чаще, чем о
собственной совести.
— Не я устанавливаю правила игры, — ответил Таунс. — Я прошу
вас только о помощи. Если до завтра вы узнаете новые подробности случившегося
или к вам обратится кто-то из игроков, то я попрошу вас сразу перезвонить мне.
Считайте это моей личной просьбой.
— Хорошо, — Дронго поднялся. — Но я не думаю, что кому-то из
них захочется меня увидеть после вчерашних событий. И еще одна просьба, — он
достал из кармана таблетку, которую забрал из флакона Миксона. — Я вчера забыл
дать вам это лекарство. Проверьте его, пожалуйста. Что это за таблетка?
— Откуда вы ее взяли? — спросил Таунс, разглядывая таблетку.
— Вчера она была среди других таблеток у Миксона.
— Тогда можете ее выбросить, — посоветовал инспектор. — Мы
проверили его флакон. Это лекарство для сердца. Там не было яда.
Дронго разочарованно забрал таблетку.
— Возможно, что я поторопился, — признался он. — Но вы все
сделали правильно.
Таунс улыбнулся на прощание. Дронго кивнул и вышел из
кабинета. Когда он выходил из здания Скотленд-Ярда, на часах было около
одиннадцати утра. Вспомнив, что он еще не завтракал, Дронго зашел в первое
кафе, которое увидел на противоположной улице. Он включил свой телефон, который
был отключен, когда он был в здании лондонской полиции. И не успел заказать
чай, как раздался звонок. Он недоуменно взглянул на аппарат, обычно в такое время
его не беспокоили. К тому же очень мало людей знали номер этого телефона. В
Москве было около двух часов дня. Когда раздался голос Эдгара Вейдеманиса, он
уже понял, что произошло нечто непредвиденное.
— Добрый день, — сказал Эдгар. — С раннего утра меня
одолевают телефонными звонками. Просят найти тебя и передать, чтобы ты
перезвонил Марку Семеновичу Миксону.
— Кому?
— Марку Семеновичу Миксону. Тот самый бизнесмен, о котором
мы для тебя собирали сведения. Он просил, чтобы мы тебя нашли и договорились о
срочной встрече. Сегодня в двенадцать часов дня по лондонскому времени он будет
ждать тебя в холле отеля «Гровнор». Это на Парк-лайн. Ты меня слышишь?
— Я все понял.
— Что у вас там произошло?
— Лучше не спрашивай. Вчера в казино умер один из игроков.
Выпил из своего стакана и упал мертвым.
— Ясно. И ты там случайно оказался рядом.
— Вот именно — случайно. Можешь себе представить, что здесь
происходит?
— Кто умер? Неужели Миксон?
— Нет. Алексей Палийчук.
— Палийчук? Этот тип уже давно нарывался на нечто подобное.
Между прочим, он уехал из Киева, где его уже пытались убить. Взорвали его
«Мерседес». Погибли водитель и охранник. А его самого не было в этот момент в
автомобиле.
— Когда это случилось?
— В прошлом году. В Киеве его знали как известного
шантажиста. Все газеты писали о его связях с мафией. Мы переслали тебе досье на
всех пятерых сегодня утром.
— Куда переслали? — не понял Дронго.
— На твою электронную почту, — ответил Эдгар. — У тебя же
ноутбук всегда с собой. Я специально узнал, в твоем отеле есть Интернет, и ты
можешь подключиться. Я думал, что ты уже получил всю информацию. Мы работали
весь день с Леней Кружковым.
— Спасибо. Но я пока ничего не получил. Утром меня вызвали в
Скотленд-Ярд.
— Ясно. Ты будь поосторожнее с этой компанией. Там все не
ангелы.
— Ангелов уже давно не осталось, — пробормотал Дронго. —
Когда вам первый раз позвонили?
— Часов в восемь утра.
