Ребекка нашла убежище в прохладном уголке в глубине сада. Услышав шаги по гравийной дорожке, она подняла голову и торопливо стерла с лица следы слез. Внезапная жуткая смерть Стюарта потрясла ее. Мучила мысль, что она каким-то образом виновна в этой смерти.
Фи сообщила ей, что на похороны приезжают Элли и Франческа. Обе они собирались пробыть в Кимбаре какое-то время. Ребекка чувствовала, что ей не место здесь теперь, когда съезжаются родные, хотя Фи упрашивала ее остаться.
Шаги стали слышнее. Мужские шаги.
Это Брод. Он направлялся к ней, и вид у него был более официальный, чем обычно, потому что к ним непрерывно прилетали разные люди, чтобы выразить соболезнования и предложить помощь.
Ребекка никогда не думала, что в аутбэке могут так буйно цвести розы, но Брод проходил как раз под двойной аркой, усыпанной крупными желтыми розами. Скоро он окажется возле нее.
Ребекка судорожно вздохнула, не до конца понимая, почему это так волнует ее. До сих пор они старательно избегали друг друга, а теперь он сам ее разыскал. Зачем? Чтобы попросить уехать? Ребекка поднялась ему навстречу, словно готовилась услышать приговор.
— Не спешите уходить, — сказал он, загораживая узкую дорожку своей высокой, широкоплечей фигурой. Его голос звучал решительно, но без неприязни.
— В чем дело, Брод?
— Я подумал, что нам пора немного поговорить.
Я вас не беспокоил, зная, какое потрясение вы пережили, но теперь я хочу знать, что вчера произошло.
В тишине были слышны лишь голоса птиц. Она почувствовала себя загнанной в угол.
— Я не могу говорить об этом, Брод.
— Но вы скажете мне, Ребекка. Вы должны мне сказать. — Он протянул руку и повернул ее лицом к себе. — Вы плачете? Из-за моего отца? — Она была похожа на горько обиженного ребенка, ее полные слез прекрасные глаза не пытались обольстить его.
— Я не могу отделаться от мысли, что чем-то виновата.
В ее голосе слышалась такая боль, что Брод невольно заговорил мягче:
— Отец знал, что надо было найти укрытие, Ребекка. — Он пристально смотрел на нее, пытаясь прочитать ее мысли. — Но меня удивляет, что вы согласились ехать. Вы же не могли не видеть, что собирается гроза?
Она села, крепко сжимая руки, стараясь успокоиться. Брод остался стоять.
— Я не хотела ехать, Брод, но ваш отец убедил меня, что это скопление грозовых облаков разгонит ветер и на землю не упадет ни единой капли дождя.
Проклятье! Отец со своими уловками.
— Такое действительно может быть, но отец не хуже моего понимал небо. — Брод старался не слишком приближаться к ней, поэтому присел на низкий парапет, окружавший цветочную клумбу. — Я хочу спросить вас, куда вы направлялись?
Она подняла на него серые глаза, которые казались огромными на бледном лице.
— Ваш отец хотел показать мне наскальную живопись аборигенов в пещерах.
Это подтверждало его подозрения.
— Он так сказал?
— Я не хотела туда ехать. — Ребекка решительно покачала головой. — То есть, конечно, это очень интересно, но весь день вчера мне было как-то тревожно.
— Значит, вы туда так и не добрались? — продолжал допытываться он.
Она пожала плечами.
— Я все время тянула в другую сторону, вдоль це-, почки стариц. Я очень люблю водяные лилии и птиц, которые собираются у воды.
— Что вы скрываете, Ребекка? — неожиданно спросил Брод. Одному богу известно, что произошло, подумал он устало. — Вы так расстроены…
— Да, расстроена. Я хочу уехать домой.
Неожиданно для нее Брод решительно возразил:
— Вы не ребенок. И у вас есть профессиональные обязательства. — Он сказал первое, что пришло ему в голову.
— Соберется вся ваша семья. Ваши друзья. Мне здесь не место.
Его глаза засверкали.
— Однако же здесь было совсем не плохое местечко, не так ли, Ребекка? Отец говорил вам, что влюблен в вас? — Брод во что бы то ни стало хотел узнать, что произошло.
— Какая теперь разница, Брод? — Ребекка отвернулась.
— Значит, говорил!
— Я вообще не помню, что он говорил, — попробовала уклониться она от ответа, хотя знала, что никогда не забудет ни слов Стюарта, ни жесткого выражения его окаменевшего лица.
— Не думайте, что сможете от меня отделаться таким образом. Даже не пытайтесь. Он был сильно увлечен вами. И вы это знали.
— Я это узнала не со слов.
— А как?..
— Ваш отец ни разу не прикоснулся ко мне, — еле слышно проговорила она, потрясенная выражением лица Брода.
— Ладно, успокойтесь. Но после каких-то его слов вы на бешеном галопе понеслись прочь.
— Именно тогда и случилась эта трагедия. Я не хочу больше об этом говорить, — глубоко вздохнула она.
— Дело в том, Ребекка, что наши действия имеют последствия. Посмотрите на меня и скажите прямо: у вас не было намерения добиться того, чтобы отец в вас влюбился? — Несмотря на спокойный тон, голос его звучал жестко.
— А какая вам теперь разница? — Ребекка вскочила и повернулась лицом к Броду, чувствуя всем своим существом, как сгущается сам воздух между ними. — Вы верите в то, во что хотите верить.
— Значит, вы отказываетесь от своих намерений, не так ли?
— Я не хочу ссориться с вами, Брод, — сказала она, не в силах противиться его магнетизму.
В ней проснулась женщина. Ее глаза вспыхнули неуемным желанием, и оно захватило их обоих.
— Тогда скажите мне, чего вы хотите? — резко спросил Брод, поглаживая большими пальцами ее тонкие ключицы.
— Я хочу забыть, что вообще встретила вас, — услышала она собственные слова. — Хочу забыть все это.
— Что — все это? — с нажимом спросил он. У него было такое чувство, будто она отнимает у него что-то. Его самообладание. — Я думал, вы решили во что бы то ни стало выйти замуж за одного из Кинроссов. Вам все равно, за которого из них?
При всем своем отвращении к насилию Ребекка замахнулась, чтобы ударить по этому красивому ненавистному лицу, но Брод перехватил ее руку. Его глаза опасно сверкали.
— Скажите мне, Ребекка, зачем вы сюда приехали? Да, конечно, биография Фи… Но когда вы решили, что здесь можно получить намного больше?
Она ощущала смятение, которое бушевало в нем и зажигало огонь в ее собственной крови.
— Давайте, отыграйтесь на мне, если вам станет от этого легче, — воскликнула Ребекка, пытаясь оттолкнуть его дрожащими руками. — Ненавижу вас!
