— Это не для слабонервных.
— Ну, естественно, соблюдаются меры предосторожности. Во–первых, нужно сдать анализ на уровень алкоголя в крови. Потом есть тренажер для скалолазания, чтобы понять, чего следует ожидать. Но игра стоит свеч. Вид сверху захватывающий.
— Как сейчас! — ответила она. — Кристофер счел бы это самым изумительным приключением.
— Он его увидит, — непринужденно ответил Роан. Он сразу ощутил единение с сыном. Вот что значит кровное родство.
Лимузин компании привез Шарлотту и Роана в городской отель, расположенный рядом с Сиднейской оперой и Харбор–Бридж. Шарлотта настояла на том, чтобы зарегистрироваться в отеле, хотя знала, что проведет ночь с Роаном в его квартире на Харбор–Сайд — таково было их соглашение. Она пообещала Кристоферу позвонить, когда приедет, и рассказать о волнующем полете на вертолете. Кроме того, она хотела хотя бы символически сопротивляться Роану, который все заранее спланировал.
Он проводил ее в роскошный номер, оглядев его, словно желая удостовериться в том, что он идеален.
— Тебе, как и мне, известно, Роан, что у этого отеля отличная репутация, — мягко запротестовала она. — Хотя раз ты заплатил, то имеешь право проверить все удобства.
— Спасибо за то, что так думаешь, Шарлотта, — учтиво ответил он. — Сегодня после обеда я запланировал для нас небольшую прогулку.
— Она не превзойдет полет. Через минуту я позвоню Крисси. Он главный человек в моей жизни.
— Теперь и в моей тоже. Я намерен, моя красавица Шарлотта, отвезти тебя к своей матери. — Он застал ее врасплох. — На днях я отправлюсь на поиски отца.
Шарлотта резко присела на кровать, уставившись на Роана:
— Ты узнал, кто он?
— Произошло чудо — моя мать рассказала. Она никому не говорила, даже своей бабушке, которая ее вырастила, но…
— Но что?
Он опустился в кресло:
— Я удивлен, что ты не догадалась, Шарлотта. Ты всегда обладала прекрасной интуицией. Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты вышла замуж за Мартина. Но когда я узнал, что ты родила ему ребенка, мне стало еще хуже. Моя мать очень волновалась за меня. Она наконец открыла мне правду.
— И ты решил поведать об этом мне? — В комнате чувствовалась сильная напряженность.
— Почему бы и нет? Мой отец — итальянец. Кто бы мог подумать? Я всегда полагал, что он австралиец. Он и несколько его богатых дружков–студентов шатались по миру, наслаждаясь университетскими каникулами. Очевидно, они решили, что должны посетить оперный театр. Он учился на архитектора, а здание оперного театра — магнит для архитекторов, как и для миллионов людей по всему миру. Он встретился с моей матерью, когда оба прогуливались по плато. Они разговорились. Вот тогда все и началось! Моя мать сочла его самым потрясающим человеком, которого когда–либо встречала в жизни. Она влюбилась в него по уши. Я не знаю, воспользовался ли он подвернувшейся возможностью и просто соблазнил хорошенькую девушку в чужой стране. Она говорит, что было иначе. Но она знала, что их роман закончится. Было слишком много препятствий. Он — иностранец и, очевидно, богач.
— И все же она решилась на огромный риск.
— По молодости многие из нас совершают ошибки, Шарлотта, — сухо сказал он. — Я не должен был рассказывать об этом тебе. Он клялся, что напишет ей, но не писал. Как только он вернулся домой и оказался среди знакомых людей, о романе забылось. Такое постоянно происходит. — Он цинично повел плечами.
— Но тебе известно его имя?
Роан нахмурился:
— Известно. Скорее всего, он женат, у него взрослые дети. Он не обрадуется, когда узнает, что в Австралии остался его незаконнорожденный сын. Нет, Шарлотта, я — продукт короткого и страстного романа.
— Ты расстроен, Роан?
— Разве не должен? — спросил он с вызовом. — Ты так хорошо понимаешь людей, Шарлотта.
— Я понимаю тебя, — резко произнесла она. — Не нужно язвить.
— Знаешь, ты и моя мать в чем–то похожи. Обе прожили, скрывая от других самое важное. Обе прошли через одно и то же испытание. Моя мать хранила молчание, ты же предпочла великую ложь.
Под его суровым взглядом она покраснела:
— Так ты намерен вечно меня попрекать?
— Нет. Давай забудем об этом. — Он легко поднялся. — У меня есть несколько дел. Я зайду за тобой через час. Передавай от меня привет сыну, хорошо? Скажи, что в следующий раз я возьму его и Питера, если он захочет. Мэтти всегда приглашал меня с собой, когда была возможность.
— Мэтти обожал тебя.
Он глубоко вздохнул:
— Мэттью нужно было носиться сломя голову с остальными детьми, но твоя мать решила держать его взаперти. Я нахожу это действительно печальным.
Какое–то время оба молчали, потом Шарлотта заговорила:
— Кристофер говорит, что хочет стать архитектором, когда вырастет. Он много раз видел оперный театр. Мы были в Сидней–Харбор. Он думает, что паруса на здании театра похожи на волны Тихого океана. Он рисовал снова и снова, жалуясь, что не может изобразить их правильно. Папа с радостью покупает ему книги. Он рассказал ему о талантливом молодом датском архитекторе, у которого не было компьютера для работы, а лишь чертежная доска. Кристофер очень хорошо рисует.
— Хорошенькое дело! — Роан был изумлен. — Я сам рисую. Помнишь? Но теперь у нас под рукой всевозможные технологии. Я никогда не планировал стать архитектором, даже если бы у нас были деньги. Но Кристофер?
— Полагаю, это сказывается кровь, — тихо заметила она.
— Значит, нам нужно позаботиться о том, чтобы он реализовал свою мечту, — сказал Роан. — Мы пообедаем, потом отправимся к моей матери. Я купил ей квартиру в районе Пойнт–Пайпер. Оттуда открываются лучшие виды на Сидней–Харбор с севера и легко добраться до эксклюзивных магазинов и ресторанов, рядом находятся пляжи.
Она догнала его у двери, коснувшись рукой его предплечья.
— Она знает о Кристофере? — взволнованно спросила Шарлотта.
— Не паникуй, — тихо сказал он. — Она догадается, как только его увидит. Но, Шарлотта, я не жесток. Моя мать знает о том, что я купил Излучину Реки. Ей известно, что я поехал за тобой, — произнес он, презирая себя. — И я сказал ей, что мы снова вместе.
— Как она отреагировала?
Сильной рукой он обхватил ее за талию, привлек к себе и легко поцеловал в губы.
— Если счастлив я, счастлива моя мать, — произнес он.
— Но она знает, как сильно я тебя обидела. Она должна понимать, что я… — Ее голос надломился.
— Никто не сомневается, что для нее будет огромным шоком узнать, что Кристофер — мой сын. Но ты можешь быть уверена в одном: она примет своего внука с распростертыми объятиями.
— А меня?
