Тевзадзе снова отпустил голову.
— Хватит, — попросил он, — вы уже поняли, что там никого не
было. Но я все равно не убивал. Честное слово, я его не убивал.
Дронго взглянул на Славина.
— Нужно уходить, — предложил он, — и скажите, чтобы ему
вызвали врача. Пусть ему сделают укол. Чтобы он сегодня поспал и немного
успокоился.
— Я попрошу. Но не уверен, что они согласятся, — шепотом
ответил Славин.
Дронго поднялся. Подошел к заключенному. Взглянул на него
сверху вниз. И протянул ему руку.
— Я постараюсь проверить все ваши показания, — сказал он.
— Вы мне верите? — удивился Тевзадзе.
— Я привык верить людям, — ответил Дронго, — и немного
собственной интуиции.
Заключенный протянул ему руку. Они обменялись крепким
рукопожатием.
— На вашем месте я бы не поверил ни одному моему слову и
сразу уехал бы в Москву, — честно признался Тевзадзе.
— Именно поэтому я и не уеду, — ответил Дронго, — я привык
поступать не так, как все остальные. До свидания. И думайте больше о своей
дочери. Это лучше, чем рассуждать о том, почему бог решил вас оставить. Может,
наоборот, он послал вам это испытание, чтобы проверить силу вашего духа. Об
этом тоже подумайте.
Славин кивнул на прощание заключенному и вызвал сержанта.
Тевзадзе ушел, не сказав больше ни слова. После того как увели заключенного,
они вышли в коридор.
— Что вы об этом думаете? — спросил Вячеслав, когда они
проходили по коридору.
— Не знаю, — ответил Дронго, — но, возможно, ты прав. Если
он действительно убил полковника, значит, мне нужно срочно менять свою
профессию. А если не он, то поверить в мистику. Но ни к тому, ни к другому я не
готов. Значит, будем работать. Ты все-таки заставил меня остаться в этом
городе.
Глава 6
Гостиница «Звезда» находилась недалеко от следственного
изолятора, в котором содержался заключенный Тевзадзе. Это было бывшее
общежитие, переделанное в гостиницу. На четырех этажах размещалось около
двадцати номеров, мрачноватых и сыроватых, но довольно опрятных и чистых. Здесь
останавливались обычно бизнесмены средней руки и чиновники, прибывающие в
город. В гостинице работали буфет и ресторан, которые были открыты до
одиннадцати часов вечера. Дронго и Славин поужинали в ресторане картофельным
пюре и сосисками. Славин заказал себе пива и спросил своего напарника, что он
будет пить.
— Воду, — ответил Дронго, — воду без газа.
— Здесь неплохое пиво, — заметил Славин. — Из
Санкт-Петербурга. Может, попробуете?
— Я вообще не пью пива, — пояснил Дронго, — и избегаю
алкоголя. Иногда в самолете позволяю себе немного водки с томатным соком, чтобы
расслабиться. Или пью хорошее красное вино. Могу выпить текилу. Одну или две
рюмки. Но большие порции спиртного могут надолго вывести меня из состояния
равновесия.
— Ясно, — улыбнулся Вячеслав, — а мне было даже неудобно,
что такой известный человек, как вы, будет ужинать со мной в этом ресторане.
— Нормальный ресторан, — заметил Дронго, — а пюре с
сосисками напоминает детство. У нас такие обеды давали в школе. Или в
пионерских лагерях. Поэтому не дергайся. Я гурман и знаю почти все рестораны,
имеющие три звезды Мишлена в Европе. Я даже обедал у мсье Жирарду — самого
известного шеф-повара, который возглавляет ресторан в местечке Крисье, в
Швейцарии. К нему записываются на месяцы вперед. Но, если нужно, я могут
поужинать и всухомятку. Или вообще питаться консервами. Я человек
неприхотливый, но, когда требуется, и гурман.
— Убедили, — рассмеялся Славин, — тогда я спокоен. Нам
заказаны два отдельных номера, хотя отель далеко не пятизвездочный.
— И в этом тоже нет ничего ужасного, — возразил Дронго, — я
уже поднимался в свой номер. Чистый, аккуратный, свежая постель, нормальная
ванная комната. Жить можно. Телевизор работает. И давай договоримся, что ты не
будешь из-за этого комплексовать.
— Я хотел заказать номер в другом отеле.
— Знаю. В более дорогом. Ты думаешь, мне не известно,
сколько платят адвокатам, которых отправляют в подобные командировки? Ты ведь
прикрепленный адвокат, и Тевзадзе не обязан тебе платить. Поэтому будем жить
здесь, и не смей ничего предпринимать, чтобы переехать в другой отель. Мне
удобно и здесь. Теперь давай продумаем наш план на завтра. Мне нужно
обязательно побывать на месте, где произошло убийство. Первый пункт… — Славин
достал блокнот и начал записывать, — мне нужно будет поехать на мебельный комбинат
и побеседовать с людьми, с которыми работал Тевзадзе. С директором обязательно.
Это второй пункт.
Теперь еще один момент. Мне нужно будет встретиться и с
коллегами Проталина, поговорить с ними. Хотя понимаю, что сделать это будет
достаточно сложно.
— Они не захотят разговаривать с вами, — сказал Славин, — вы
должны понимать их чувства…
— Нужно будет обязательно с ними поговорить. И еще один
момент. Ты говорил, что во время гибели новгородского ОМОНа погибли почти все,
кроме троих. Один из выживших был полковник Проталин. А остальные? Кто были
двое остальных?
— Широбоков и Кичинский, — вспомнил Славин, — об этом все
знают. Я даже читал статью об их подвигах. Кичинский был ранен, и Проталин
буквально вынес его на себе. Широбоков их прикрывал, он был водителем их
машины. Сейчас Широбоков уже капитан, работает участковым. Тогда он был совсем
молодым человеком — двадцать лет. А Кичинский переехал в Рязань, живет и
работает там. Ему уже сорок четыре года. Он подполковник милиции и работает
начальником уголовного розыска.
— Широбоков был участковым того участка, где погиб Проталин?
— быстро уточнил Дронго.
— Нет. Это я тоже проверял. Он работает в другом конце
города. Все характеризуют его как спокойного, уравновешенного человека.
— Ты молодец. Успел проверить все, что нужно. Ты сам его
видел?
— Нет. Я два раза ему звонил, но он не захотел со мной
встречаться. И вообще сотрудники милиции не хотят со мной разговаривать. Боюсь,
что и с вами они не очень охотно будут общаться. Я особенно не настаивал, мне
объяснили, как они переживают по поводу смерти Проталина. И вообще речь идет об
убийстве их начальника. В таких случаях все стражи порядка обычно солидарны.
Нигде в мире не любят, когда убивают их офицеров.
— И еще мне нужно встретиться с дочерью Тевзадзе и с ее
женихом.
— Ну, это как раз сделать нетрудно. Они живут здесь
недалеко. И она единственная, кто охотно шел со мной на любые контакты. Если
хотите, я могу позвонить ей прямо сейчас.
— Уже девять вечера, — взглянул на часы Дронго, — давай
звони. Она живет одна?
