Юрий, сидевший на стуле, незаметно встал и куда-то исчез.
Очевидно, он собирался звонить своему боссу, чтобы сообщить ему такую
ошеломляющую весть.
— На войне люди в зверей превращаются, — продолжал Умар, —
но все равно есть львы, а есть шакалы. Вот твой Проталин и был шакалом, а мы
все равно львами умирали.
— Лучше бы людьми оставались, — недовольно заметил Дронго.
— Ты меня не учи, — разозлился Умар, — я сам знаю, кем мне
лучше быть.
— Нет, теперь ты меня послушай. Зачем нужно было столько
крови проливать? Чего добились? Положили столько своих людей, разорили свою
республику. Нужно было научиться договариваться, а вы сразу решили войну
объявлять. Ну скажи мне хотя бы сейчас, чего добились? Во имя чего погибло
столько людей?
— Мы за свободу дрались, — возмущенно сказал Умар.
— С помощью арабов. А потом друг друга убивать стали. Кто
Ахмада Кадырова убил, разве не вы? А он хаджи был, паломничество в Мекку
совершал, не говоря уже о том, что вашим религиозным лидером тоже был.
— Он нас русским продал.
— Неправда. Сам знаешь, что неправда, а все равно говоришь.
Никому он вас не продал. Он просто хотел, чтобы народ его нормально жил. Ну
нельзя в двадцать первом веке проблемы с автоматом решать. Нельзя. А ты девять
с лишним лет свою злобу держал, чтобы потом ее выплеснуть.
— Правильно сделал. Предателю — собачья смерть. Он и вас, и
нас предавал.
— «Нас» — я понял, а «вас» — ты меня, очевидно, считаешь за
российского спецназовца? И поэтому все время огрызаешься? Только в одном ты
прав. Предатель всегда вызывает отвращение. У всех, даже у тех, кому он служит.
И если предал один раз, то может предать и второй. Я еще удивляюсь тебе, как ты
мог поверить такому человеку, кому сам деньги передавал. И кто тебе своих
товарищей сдавал.
— Ничего. Он теперь в аду с чертями разговаривает.
— Как его убили?
— Этого я не знаю. Знаю, что убили. Больше мне ничего знать
не нужно. Мне и так хорошо. Я теперь могу умереть спокойно.
— Значит, ты специально поехал в Рязань и распустил слух о
своем приезде. Чтобы подполковник Кичинский вышел на тебя и ты бы ему все
рассказал.
— Я так и сделал. И сто раз бы так сделал, если бы снова
пришлось.
— Ясно. У меня больше вопросов к тебе нет. Что теперь
собираешься делать? На родину вернуться не сможешь. Там сейчас крепкая власть.
Сын Ахмада Кадырова президент и ваш кровник. Он ведь никому не простит убийство
своего отца.
— Я не его кровник, — быстро ответил Умар, — на мне крови
хаджи Ахмада нет.
— Вернешься?
— Посмотрим.
— Много людей ты убил? Только честно.
— Я воевал, — поднял голову Умар, — а война человеческие
грехи растит. Каждый день новый грех. Ничего не поделаешь, нужно понимать, что
другого выхода нет.
— Взращение грехов, — вздохнул Дронго, — я думаю, мы с тобой
наш разговор закончили. Спасибо, что захотел вообще со мной разговаривать.
— Я бы не стал. Меня попросили, — признался Умар. — Зачем я
должен был тебе помогать? Просто мне сказали, что этого грузина жалко. Он ни в
чем не виноват, а его посадят на всю жизнь. Вот я и подумал: может, с тобой
встречусь и тебе расскажу, чтобы ты этого мебельщика вытащил. Жалко его.
Говорят, дочь у него осталась одна. Без отца и без матери. Пусть вернется к
своей дочери. Если сможешь ему помочь, значит, я не напрасно с тобой
встречался.
— Эх вы, — покачал головой Дронго, — «дети гор». С одной
стороны, такая дикая жестокость, а с другой — такая сентиментальность. Даже не
знаю, что тебе сказать. Прощай.
Он поднялся и пошел, не оглядываясь на сидевшего в кресле
Умара. Юрий вернулся, тяжело дыша. Он уже успел сообщить о самом главном своему
боссу. Теперь нужно было, чтобы этот непонятный человек с такой смешной кличкой
Дронго убедил всех, что Тевзадзе не виноват.
Через полтора часа Дронго вернулся в гостиницу. Он позвонил
Медведеву и попросил его завтра утром прислать к дому на Спиридонова капитана
Гаджиева. А также приехать самому и привести с собой следователя и начальника
УВД города.
— Хорошо, — согласился Медведев, выслушав Дронго, — судя по
всему, у вас есть новости, которыми вы хотите нас удивить.
— Есть, — ответил Дронго, — и надеюсь, что завтра мы с вами
увидимся.
— Обязательно, — согласился Медведев.
Глава 21
Дронго пригласил всех к дому, где произошло убийство Степана
Проталина. Во дворе находились начальник УВД полковник Мохов, следователь
Савеличев и начальник уголовного розыска Николай Медведев. Еще несколько
офицеров милиции стояли в стороне, наблюдая за всем происходящим.
— Зачем вам нужно разыгрывать этот спектакль? — спросил
недовольный Савеличев. — Все равно завтра дело пойдет в суд, и там все будет
решено.
— Одну минуту, — сказал Дронго, — сейчас мы начнем наш
следственный эксперимент. Обратите внимание, что мы заходим в дом. Прошу вас
проследовать за мной.
Они вошли в подъезд. Поднялись на несколько ступенек наверх.
Дронго остановил всех поднимавшихся.
— Вот здесь Вано Тевзадзе остановился, чтобы завязать
шнурки, — показал Дронго. — Теперь слушайте внимательно.
В квартире раздался какой-то шум, громкий выстрел. Затем
второй выстрел. Дронго попросил всех подниматься следом за ним.
— Что вы услышали? — спросил он перед дверью.
— Один выстрел и один громкий хлопок, — ответил Медведев.
— Кажется, два выстрела, — возразил Савеличев.
— Что-то упало, — нахмурился Мохов, — но я точно не уверен.
— Вот именно, — сказал Дронго, открывая дверь, — входите и
посмотрите.
Он подождал, пока гости вошли в квартиру. Внутри уже стоял
Вячеслав Славин. Он ждал гостей.
— Сначала упала книжная полка, которая ударилась о пол с
такой силой и хлопком, что многие могли принять его за выстрел, — пояснил
Дронго, — а вот второй хлопок был настоящим выстрелом. Капитан Гаджиев, который
сейчас прячется в спальной комнате, как раз вошел сюда и выстрелил в стену над
дверью. Поэтому вы слышали один хлопок и один выстрел.
— Ну и что? — спросил следователь. — Что это доказывает?
— Я проверил здесь пол, — пояснил Дронго, — обратите
внимание, что первый этаж здесь находится на достаточно высоком расстоянии от
земли. И лестничный пролет очень высокий. Поэтому под полом есть пустое
пространство. Когда полка упала на пол, звук был, напоминающий выстрел. Затем
второй хлопок. Это был настоящий выстрел, но пуля попала в стену, и поэтому он
получился достаточно глухим.
