Я вышла в холл, ведущий в туалетную комнату, но замерла на самом входе. Почему здесь так темно? Ох, погодите.
Что-то было не так.
Это был служебный коридор, где двое людей занимались… сексом.
Мое тело сковало осознание происходившего. Отвести взгляд в сторону было самым правильным решением. Но мои ноги словно сковало ужасающими чарами, когда я остановила свой взгляд на гибкой спине и сильных плечах Кая.
Ногти с идеальным маникюром запутались в коротких волосах на его затылке, когда он с силой сминал ее губы.
Они были все еще полностью одеты, но могли с таким же успехом казаться совершенно обнаженными, если учесть, с какой интенсивностью его бедра врезались по верх ее.
Она подняла колено, задрав платье до самой талии и обнажая тем самым красное белье. Затем она вытянула его рубашку из-за пояса, чтобы просунуть руки и коснуться его спины.
Я знала не понаслышке, какой гладкой на ощупь была его кожа.
Наконец, во мне накопилось достаточно здравого смысла, чтобы убраться из этого коридора. Я обогнула угол и столкнулась нос к носу с Джинджер, которая схватила мое предплечье мертвой хваткой.
Она заглянула за угол, чтобы подтвердить подозрения, ЧТО именно я могла видеть, а затем яростно потащила меня в противоположном направлении.
— Какого черта ты тут делаешь? — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Оставь его в покое, пока он работает!
— Я искала туалетную комнату, — бросила я, пытаясь освободиться от ее цепкой хватки.
— Ну, конечно, — выплюнула она.
— Тебе не нужно так со мной разговаривать! И, какого черта… дай мне пройти!
Она кинула вниз мои руки, со злостью глядя мне в лицо. Я надеялась, что Фарзуф не раскинул лагерь где-нибудь по близости, потому что Джинджер, очевидно, не слишком беспокоилась по поводу того, что бросала меня под поезд.
— Я наблюдала за тобой сегодня, Анна. Ты наслаждалась собой, не правда ли? Ты упивалась вниманием бармена. И тебе нравилось ощущать на себе взгляды всех тех мужчин, которые не отрывались от тебя, пока ты танцевала для них. Признай это. Тебе нравилось это.
Мне хотелось отрицать. Всю свою жизнь я была незаметной. Я была слишком добропорядочной, чтобы сделать что-то из ряда вон выходящее.
Сегодня я чувствовала себя принятой окружающими, и — несмотря на отвратительных духов, следовавших за мной по пятам — я, умудрилась веселиться.
— Все эти парни, обращавшие на тебя внимание? — продолжала она. — Да, они все хотели затащить тебя в постель. Бармен? Он — помолвлен. Я вычислила его еще до того, как ты сюда добралась. И не обратила ли ты случайно внимание на всех тех девушек, которые испытывали дикую ревность, когда их бойфренды пытались заглянуть под твое платье, когда ты танцевала на барной стойке? Потому что это именно то, что происходило, пока ты наслаждалась собой.
— Прекрати. Это несправедливо.
— Еще как справедливо!
Мои слова вызвали у нее усмешку.
— Ты не лучше, чем все мы.
— Я никогда этого не говорила.
Пока я смотрела в глаза Джинджер, комната начала кружиться снова. Кто-то приближался со спины, разговаривая с нами. Я постаралась сфокусироваться.
Это был Блейк.
Он протянул костяшки в моем направлении, и я, преодолевая большие трудности, ударила по ним своими.
— Ты знаешь, если под конец ты теряешь туфли, значит ночь прошла хорошо.
Он рассмеялся.
Я посмотрела вниз на свои босые ноги. Мои ногти переливались ярко-красным.
— Кто знал, что ты превратишься в целующуюся бандитку после нескольких коктейлей, м-м-м?
Четыре всадника начали галопировать в моем желудке, все больше и больше набирая скорость. Я зажала рот рукой и протолкнулась мимо них, упустив стакан с водой, данный мне Копано.
Джинджер заверещала, когда вода расплескалась на нее.
Я метнулась в туалетную комнату, распахнула дверь и ворвалась в одну из кабинок, как раз во время. Один за другим я выплюнула все свои коктейли и, припав спиной к стене, сползла на «ослепительно» чистый пол туалета, упираясь коленками в грудь.
Кого-то тошнило в соседней кабинке. Наклонившись, я увидела, что это были те две девчонки из бара. Та, на которую я особенно повлияла, сейчас рвала и плакала, а другая стояла позади нее.
Я села снова и закрыла глаза.
Несколько минут спустя они закончили, оставляя меня в уборной одну.
Комната продолжала кружиться, и я закрыла глаза, борясь с новым приступом тошноты. Я слышала потасовку снаружи, двое людей спорили, и тут дверь распахнулась.
— Анна? — О, нет. — Энн? — Мое сердце сжалось от боли при звуке его голоса.
— Я в порядке, Кай.
Мое горло охрипло.
Звук шагов эхом отражался от высокого потолка, пока блестящие черные ботинки не остановились под дверью моей кабинки.
— Тебе плохо. Позволь мне войти.
— Нет. Со мной уже все в порядке.
— Мне прислать Марну?
— Нет. Я просто хочу побыть одна. Уходи на случай, если духи вновь вернуться.
Последовало долгое молчание, и я молилась, чтобы он поспешил и скорее удалился прочь, потому что эмоции, которые я сдерживала всю ночь, сейчас рвались наружу.
Я знала, что когда они, наконец, одержат верх, меня ожидала отвратительная удушающая истерика, которая не требовала свидетелей.
Пожалуйста, не говори больше ни слова…
— Ты… отлично справилась сегодня.
Неохотное признание в его голосе окончательно меня добило.
— Иди, — сипло произнесла я. — Я хочу быть одна. Пожалуйста, просто уходи!
Послышались звуки пения, и я постаралась напрячь слух, чтобы хоть что-либо понять, все еще не в состоянии пользоваться экстра способностями. Я разобрала, что люди считали по понижающей.
Раздались радостные возгласы и поздравления. Зазвучали праздничные горны.
— Счастливого Нового Года.
Он повернулся, чтобы уйти, и в тот самый момент, когда дверь за ним защелкнулась, я уронила голову на колени и разрыдалась.
Глава 30
Падшие от добродетели
«Одни поднимаются во грехе, другие падают от добродетели».
Уильям Шекспир.
Кто-то постучался в дверь в шесть тридцать следующего утра. Шесть тридцать! С трудом передвигая ноги, я спустилась в холл, чудом сохраняя вертикальное положение.
Мой желудок все еще болезненно сжимался, а голова грохотала. Заглянув в глазок, я обнаружила отца.
