— По-твоему, все, кого убивают, связаны с мафией? —
спрашивала она. — Ты ведь знаешь, как иногда убивают ни в чем не виноватых
людей, которые мешают бандитам.
— Такого не бывает, — отмахнулся Аркадий Андреевич, — ты не
понимаешь, мама, почему их убивают. Они нарушают свои внутренние соглашения, и
поэтому их убирают. Есть правила игры, которые все должны соблюдать. Как только
кто-то нарушает эти правила, его сразу убивают. А просто так никого и никогда
не убивают.
— Ты говоришь глупости, — обиделась мать, — я все прекрасно
понимаю. Сейчас время такое бандитское, что убить могут кого угодно. Может
быть, жена, недовольная своим мужем, или муж, недовольный своей женой, вызывают
убийц и платят им деньги. Сейчас жизнь человеческая ничего не стоит. В наше
время так не было.
— Ты права, мама, — вставил Горбовский, — дело в том, что не
все нынешние преступления можно объяснить с логической точки зрения. Иногда
случаются абсолютно необъяснимые вещи. Мне рассказали, как несколько дней назад
банда подростков забила бомжа. Абсолютно немотивированное преступление. Или
когда пьяный сосед зарезал несчастную женщину, с которой он вместе выпивал.
Таких случаев сколько угодно. Почитайте «Московский комсомолец».
— Это бытовые преступления, — возразил Аркадий, — а я говорю
про заказные убийства. Это совсем разные вещи.
— Мне кажется, что Роман прав, — вмешалась Виктория, —
сейчас может произойти все, что угодно. Вы же помните, как к нам пришел этот
несчастный парень, который работал у Романа несколько дней. Разве эта смерть
хоть как-то мотивирована?
— Тоже бытовуха, — лениво ответил Аркадий Андреевич, — хотя
он упал очень интересно. Точно ударился об край. Как будто его толкнули именно
в это место.
Горбовский перестал жевать и взглянул на своего младшего
брата.
— Кто его мог толкнуть? — спросила Римма Алексеевна. — Сам
напился и упал. Я вообще удивляюсь, как Гена мог пропустить пьяного сотрудника
к нам на дачу.
— Он не пропускал, — объяснил Антон, — нам сотрудники
милиции все объяснили. Этот пьяный появился на нашем участке и прошел охрану у
шлагбаума, объяснив, что он водитель Горбовского. А потом перелез у нас через
ограду. Он как раз знал, где можно перелезть. Там второй день шел ремонт.
— Ты как будто его оправдываешь, — возмущенно заметила Римма
Алексеевна, — такого человека вообще нельзя было брать на работу.
— Я только объясняю, как он к нам попал, — улыбнулся Антон.
— Такие люди, как этот погибший, всегда угроза обществу, —
гневно заявила старуха, — надеюсь, Саша, что вы больше не допустите, чтобы у
нас появился подобный тип.
— Не допущу, Римма Алексеевна, — заверил молодой человек,
улыбаясь.
— И не улыбайтесь, — строго сказала она, — я хочу, чтобы у
моего сына не было никаких проблем.
— Это зависит и от твоего сына, — вставил Аркадий, — пусть
проверяет всех, кого берет на работу.
Горбовский посмотрел на него, но ничего не сказал.
— И вообще нужно быть осмотрительнее, — сказал Аркадий, —
иначе скоро у нас на даче появится новый пьяница, и на этот раз он толкнет
кого-нибудь из нас.
— Хватит, Аркадий, — недовольно сказала его жена, — даже
если кто-то упал и разбился, то об этом не обязательно говорить за столом. Мы все
знаем, что там случилось, и нам незачем слышать об этом изо дня в день. Здесь к
тому же дети.
— Правильно, — поддержал ее Роман, — хватит об этом.
Разговор перешел на другую тему, но Дронго заметил, как
нахмурилась при упоминании разбившегося человека супруга Горбовского. Тем не
менее она не произнесла ни слова. Когда закончился ужин, тетя Катя начала
убирать со стола, а мужчины вышли на террасу, чтобы покурить. Дронго не выносил
сигаретного дыма и поэтому решил пройти к бассейну. Он обошел дом, чтобы не
проходить снова через гостиную, и прошел к бассейну. Водная гладь протянулась
на пятьдесят метров. Рядом было помещение, где можно было принять душ и
переодеться. Чуть дальше находился туалет. Дронго прошел дальше. Бассейн был
устроен с учетом наклоняющейся местности. Поэтому с одной стороны стенки были
чуть выше, чем с другой. И вообще он был поднят над поверхностью земли
сантиметров на сорок.
За этими помещениями находились гараж и специально
построенное помещение для хранения инвентаря. Но за высокой стеной их не было
видно. Очевидно, туалеты и душевые были спроектированы таким образом, чтобы
служить своеобразным щитом от возможных нескромных взглядов людей, которые
могли оказаться рядом с гаражом.
Дронго обходил бассейн. «Интересно, с какой стороны
произошла драка», — подумал он. Наконец он увидел свежую цементную замазку.
Наклонился, чтобы посмотреть. Так и есть. Здесь был сломан край, и недавно
изъян замазали цементом. Он протянул руку, потрогал. Замазка совсем свежая. Он
присел на корточки, разглядывая пространство вокруг. Если Горбовский купался и
вышел из бассейна, то вполне вероятно, что пол здесь был скользкий. Даже если
не купался, то и тогда пол должен быть скользким. Или вода сюда не попадает?
Тогда как же погибший мог здесь поскользнуться?
— Вы смотрите место, где это случилось? — вдруг раздалось у
него над головой.
Дронго поднял голову. Рядом стоял Саша.
— Это произошло с другой стороны. Трава была мокрой, Акоп
успел обработать этот участок, — пояснил Саша.
— Ты знаешь, что здесь произошло? — спросил Дронго,
поднимаясь.
— Конечно, знаю, — ответил Саша, — мы ведь давали показания
следователю и сотрудникам милиции. Этот парень поскользнулся и упал, ударившись
об край. Только с другой стороны. А замазкой мы обработали только вчера. Со
всех сторон, чтобы ничего не напоминало о погибшем.
Если бы вы видели руку Романа Андреевича! Вся была изрезана.
Этот придурок несколько раз ударил его ножом. Наверно, хотел деньги на
наркотики.
— Как же такого человека взяли водителем? — спросил Дронго.
— Неужели не могли посмотреть его трудовую книжку?
— Какая трудовая книжка? — удивился Саша. — Неужели вы не
знаете, что сейчас легко купить новую трудовую книжку. Он и купил себе такую.
— Сейчас можно купить все что угодно, — согласился Дронго, —
даже докторскую диссертацию.
— Вот именно, — ответил Саша, — и любой диплом. В общем, он
принес нам совсем чистую трудовую книжку, и его взяли водителем. Его же брали
не главным бухгалтером, чтобы проверять, а обычным водителем, к тому же на
курьерской машине. На обычные «Жигули», чтобы он развозил наши письма. Кто мог
подумать, что водитель Романа Андреевича заболеет и вместо него придется брать
этого типа. И вообще все так получится. Никто не обращал внимания на
лихорадочный блеск у него в глазах. Он говорил, что у него хроническая
пневмония. Девочки его даже жалели, чаем поили.
