Саша, сидевший рядом с ним, поднялся и пошел обходить дом.
На часах было уже ровно девять, когда Горбовский тяжело поднялся и прошел в
гостиную смотреть последние новости по телевизору. Все потянулись следом за
ним. Дронго посмотрел в сторону дачи. Повсюду горел свет, светились дорожки. На
заборе вокруг дома стояли высокие светильники, освещавшие пространство вокруг.
Дронго прошел в гостиную, где собрались люди, чтобы
посмотреть телевизор. Он обратил внимание, что супруга Аркадия Андреевича
все-таки увела его наверх, настояв на своем. В большом доме на первом этаже
располагались гостиная для приемов, столовая, каминный зал и кухня. На втором
этаже было шесть спальных комнат для хозяев дома и гостей. И на третьем еще
несколько комнат, среди которых были бильярдная и кабинет хозяина дачи, откуда
открывался удивительно красивый вид на соседний лес и речку. Каждая спальная комната
имела собственный санузел, что невероятным образом сказывалось на стоимости
всего дома, но Горбовский настоял на этом, зная, что в Европе не считается
нормальным дом, в котором нет туалета и душевой рядом со спальной комнатой.
В большой спальне располагались супруги Горбовские. К ним
примыкали еще две, находившиеся в левом крыле здания. Одна была комнатой
девочки, в другой оставалась Наташа. В правом крыле находились еще три спальни,
в одной из которых оставались Аркадий Андреевич и его супруга. Во второй обитал
Антон, а в третьей — сама Римма Алексеевна. Комната для гостя находилась на
третьем этаже рядом с кабинетом и бильярдной и также имела санузел. Большой дом
задумывался и строился Романом Андреевичем для всей семьи, чтобы иметь
возможность принимать гостей и устраивать небольшие приемы. Саша и другой
охранник спали во флигеле, недалеко от ворот.
Дронго поднялся на третий этаж. Здесь было тихо и спокойно.
Двери в кабинет хозяина дачи были прикрыты, из бильярдной пробивался неяркий
свет. Дронго толкнул дверь. Здесь никого не было. В дальнем углу была стойка
бара, где могли устроиться несколько человек. Небольшой телевизор, стоявший в
углу, был выключен.
Он вышел из бильярдной и прошел в комнату для гостей.
Очевидно, ее сделали именно на третьем этаже, чтобы гость мог созерцать
удивительную панораму, открывающуюся отсюда. Наверно, когда замышлялся проект
дома, Горбовский намеренно устроил еще одну спальню возле своего кабинета,
чтобы иметь возможность в случае необходимости оставаться на третьем этаже или
поместить кого-то из своих друзей.
В небольшой комнате стояли кровать, тумбочка, встроенный в
стену шкаф. Из комнаты можно было попасть в такую же небольшую туалетную
комнату, где стоял унитаз и огражденное пространство полуизогнутой кабинки для
душа.
Дронго присел на кровать, закрыл глаза. Если Горбовский
поставил камеру, то зачем он позвал его остаться сегодня ночью на даче? Он не
любил оставаться ночевать в чужих домах.
Он привык к кочевой жизни, и поэтому ему так нравились
отели, в которых можно было оставаться, никого не беспокоя. Самое важное
заключалось в табличке, которую он мог повесить на дверь, чтобы его не
беспокоили. И знать, что тебя никто не найдет в каком-нибудь небольшом
американском или немецком городке, где были все преимущества цивилизации и
вместе с тем можно было вести спокойную, неторопливую, почти патриархальную
жизнь. Но все это заканчивалось быстро, и уже через несколько дней его
находили, и он снова возвращался домой. И снова искал преступников по всему
миру, находя и в этом необъяснимое удовольствие, снова как истинный рыцарь
боролся за правду всеми доступными ему методами и средствами.
Он услышал осторожные шаги. Интересно, кто решил войти в
кабинет Горбовского? Дронго поднялся и подошел к двери. Он не поверил глазам.
Но этого просто не может быть. Поднявшаяся со второго этажа Наташа опасливо
смотрела по сторонам. В руках у нее была какая-то белая бумажка. Затем она
вошла в кабинет и буквально через несколько секунд выскользнула оттуда, прикрыв
за собой дверь. Когда Наташа спустилась вниз, Дронго отошел от двери и,
огорченный увиденным, сел на кровать.
«Вот тебе и конец расследования, — подумал он, — а ведь
следовало догадаться. Она была единственным человеком, кто не должен был
вызывать подозрения. Ведь на фотографиях была снята именно она с Горбовским.
Интересно, в каком виде они были там запечатлены? Нужно попросить у Горбовского
ту фотографию, которую ему прислали. Она, наверно, увидела, как Роман Андреевич
оттолкнул Виктора, который размахивал ножом. Увидев, что Виктор убит, она
подождала, пока Горбовский уйдет в дом, и, подойдя к убитому, взяла собственные
фотографии, чтобы затем ими шантажировать хозяина дома. Расчет у нее был
верный, никто не должен был на нее подумать. Хотя, с другой стороны… Она ведь
единственный человек в этой семье, не связанный с Горбовским никакими
родственными узами».
Дронго всегда поражала эта интересная особенность
человеческих отношений. Ведь с родителями, детьми, братьями, сестрами, внуками,
дедушками, бабушками и прочими родственниками человек связан кровными узами. И
единственный человек, с которым ты не связан кровно, — это твоя жена или твой
муж, а ведь по логике вещей, это самый близкий и самый дорогой тебе человек, с
которым ты делишь не только постель. Ты делишь с ним свои мысли и чувства,
проживаешь совместную жизнь, рожаешь общих детей, смешивая свою кровь с его
кровью на вечное продолжение в потомстве, твоими становятся его радости, беды,
невзгоды, поражения, огорчения и взлеты. Есть в этом нечто необъяснимое и
прекрасное одновременно, ибо невозможно выбирать себе родителей, детей и
родственников по крови. Но можно и нужно всю жизнь искать того единственного
человека, с которым только ты будешь счастлив однажды и навсегда.
Дронго грустно усмехнулся. Не нужно даже смотреть камеру. Он
собственными глазами видел, как Наташа вошла в кабинет. Ему даже было немного
обидно. Не понадобились ни его аналитические способности, ни его умение
вычислять запутанные ходы возможного шантажиста. Все оказалось слишком просто и
банально.
Он поднялся. Даже не обязательно здесь оставаться. Можно
уехать. Рассказать Горбовскому, кто именно входил в его кабинет, и уехать.
Конечно, Роман Андреевич будет огорчен. Но против такого убедительного факта,
как появление в кабинете Наташи, Горбовский ничего не сможет сказать. Все ясно.
Дронго вышел из своей комнаты. За окнами была видна полная
луна. Он спустился вниз. На первом этаже в гостиной сидели Горбовский и Саша.
Во многих спальнях были установлены собственные телевизоры, и все отправились
по своим комнатам.
— Что случилось? — спросил Горбовский, оборачиваясь к
Дронго.
— Я видел, кто принес вам письмо, — кивнул Дронго,
усаживаясь за стол рядом с ним.
Саша взглянул на него, чуть покраснел и поднялся, чтобы
выйти из гостиной.
— Не уходи, — приказал Горбовский, — у меня нет от тебя
секретов.
Саша вернулся на место и сел в углу, чтобы не мешать
разговору.
