— А мне он нравится, — сказал Даррелл, мимоходом взглянув на Маркуса, — я провел месяцы на полях сражений, и Маркус тоже. Мраморные плиты мне ни к чему.
— Ты поедешь прямо домой? — спросила Руби Маркуса, который пытался привести в порядок свои мысли.
Он может поехать домой. Как все глупо получилось. А чего ожидала Пета — что он разделит с ней резиновые сапоги? Не для этого он так много работал всю свою жизнь.
— Да, поеду домой.
— А у меня уже тысячу лет не было отпуска, сказала Руби, просительно глядя на него. — Ты не будешь возражать, если я останусь?
— Ради бога, пока тебе не надоест розовый цвет.
В розовом цвете нет ничего плохого, — вспыхнула Пета, — если ты счастлив, то не замечаешь его.
— Очень даже замечаешь. Как ты — мой черный мрамор.
— Если ты думаешь, что в этом причина моего отказа, тогда у тебя вместо мозгов солома, — взвилась Пета. — Я отказываюсь потому, что ты не видишь действительно важных вещей. Я предложила тебе самое главное, свою любовь, но тебе этого не надо.
Он уехал через полчаса после того, как Гарри вернулся из школы.
— Я думал, что вы, ребята, будете вместе долго-долго, — сказал Гарри, стараясь изо всех сил, чтобы его подбородок не дрожал, — мне так нравилось готовить, я думал, ты будешь помогать мне с моими уроками и разными проектами.
— Твои братья скоро вернутся домой.
— Да, но они не останутся, и их с тобой не сравнить. А еще ты заставлял Пету улыбаться...
— Только вначале.
— Верно, но у тебя бы всегда это получалось, если бы ты захотел, — проницательно сказал Гарри, — ведь правда?
Маркус не ответил ему.
— Я должен ехать.
— Ты попрощался с Петой?
— Она доит коров.
— Это подло с твоей стороны. — Гарри обошел вокруг машины Маркуса, пнув ногой по колесам. — Я думал, что ты друг.
— Гарри...
— Пока, — он поднял свой рюкзак и побежал в дом.
Даррелла и Руби нигде не было видно, Пета была в коровнике.
Никто не видел, как он уехал.
— Ты собираешься рассказать мне, что здесь происходит?
Было уже поздно. Даррелл и Гарри отправились спать. Пета и Руби остались одни.
Они сидели на веранде и смотрели на луну над океаном.
— Ты говоришь, он просил тебя остаться его женой? — спросила Руби.
— Ты же сама слышала.
— Не хочешь мне все объяснить?
— Он не сказал, что любит меня. Просто... Ему нравилось играть в доброго джинна, волшебника. Он хотел построить здесь дворец, чтобы приезжать на пару недель в году. Хотел видеть нашу благодарность. А я могла бы навещать его в Нью-Йорке, да, он именно так сказал — навещать, — и сидеть в этом ужасном мавзолее, его квартире, ожидая, когда он появится там ненадолго между своими важными корпоративными делами.
— Да, совсем не похоже на романтическое предложение руки и сердца, — немного неуверенно сказала Руби.
Пета подозрительно посмотрела на нее.
— Ты смеешься надо мной?
— О нет, моя дорогая. — Руби помедлила, а потом протянула к ней руку. — Ты все правильно сделала. Он должен увидеть...
— Он никогда не увидит.
— Иногда чудеса случаются, — мягко сказала Руби. На мгновение воцарилось молчание, а потом она продолжала: — Например, я и Даррелл... Вся эта история с вашей свадьбой... Наверно, я позволила себе расслабиться. После свадьбы Даррелл отвез меня домой, мы разговорились. Мы говорили, говорили, и с тех пор мы вместе, — она улыбнулась.
Так просто.
— Ты любишь Маркуса? — спросила Руби.
— Конечно, люблю.
— Ты сказала ему об этом?
— Угу.
— И он сбежал.
— Нет, он предложил мне брак — на определенных условиях.
— Да, для миллиардера он действительно тупица, — сказала Руби.
Снова воцарилась тишина.
— Ну, — наконец проговорила Руби, — что нам нужно, девочка, так это выработать план.
— План?
— Маркус мастер в этом деле — в разработке корпоративных планов, стратегий. Он потратил восемь лет, чтобы научить меня этому. Так что давай приниматься за работу.
— Руби...
— Ты хочешь сказать, что я сую нос не в свое дело?
— Нет, — ответила Пета со смехом, — нет, Руби, я буду рада любой помощи.
— Говоришь как настоящая Бенсон, — заявила Руби, — мы же еще не аннулировали этот брак!
— И какой у нас план?
— Молчание.
— И все?
— Он впервые столкнулся с чем-то неизвестным ему, чего еще никогда не было в его жизни, — объяснила Руби, — так что оставим его одного, чтобы он все хорошенько обдумал.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Телефонная линия не работала.
Маркус велел своим людям связаться с руководством телекоммуникационных сетей Австралии, но ему сообщили, что данная неисправность не является срочной, а у заинтересованных людей есть мобильные телефоны.
Конечно, он знал номер мобильного телефона Руби, но она выключила его. Она послала ему письмо факсом с местной почты, в котором сообщила, что решила взять отпуск на месяц и научиться доить коров.
Прошло две недели.
Однажды во время обеденного перерыва Маркус отправился в магазин «Тиффани», где провел немало времени, рассматривая драгоценности, и наконец выбрал кольцо с бриллиантом — безупречным, стоящим целое состояние.
Он застраховал его на ту же баснословную сумму и отправил с курьером.
На карточке было написано: «Моей Золушке — прошу, подумай еще».
Курьер вернулся обратно с бриллиантом, но в коробочке было еще кое-что — засохшее ожерелье из маргариток и ответная записка: «Я не Золушка, я — это я, которая любит тебя, Маркус. Но мне не нужны твои бриллианты».
И больше ничего.
Он долго смотрел на эту записку, очень долго.
— С вами все в порядке, мистер Бенсон? — спросила его сотрудница.
— Да, все нормально, — сказал он и протянул ей коробочку с бриллиантом. — Верните его обратно в магазин.
— О, мистер Бенсон, — девушка посмотрела на бриллиант и восхищенно вздохнула, — любая женщина в мире умрет за такой бриллиант.
— Но только не моя женщина, — вырвалось у него, — женщина, которую я люблю.
* * *
Заканчивалась уже третья неделя.
