И все же молчание продолжалось. Мисти не знала, как нарушить его, но в итоге за нее это сделал Бейли.
— Мы сможем с вами жить? — выдохнул он, и этот вопрос вернул Мисти с небес на землю.
О-о-о… Как глупо, глупо, глупо! И о чем она только думала, когда выпалила эти слова?
Она знала, о чем думала. О мокром блестящем обнаженном теле Николаса Холта. И это лишило ее разума.
Она предложила ему жить с ней?
Нет. Она предложила ему с сыном поселиться в свободной половине ее роскошного дома.
Нику было холодно. Дом был холодный. Сквозь щели пола дуло.
Он попытался поджарить тосты, но предохранитель перегорел. Половина дома оказалась без электричества. Ник заглянул в блок с предохранителями и вздрогнул. Этот дом был не просто плохим, он был опасным для жизни.
Под крышей водились крысы — или опоссумы. Всю ночь Ник слышал их возню, пытаясь угадать, кто именно.
Это был совсем не подходящий дом для Бейли. Такое решение Ник принял в четыре часа утра, между проклятиями в адрес опоссумов. Завтра он найдет агента, который открыл ему этот дом, кинет в него ключи, пригрозит подать в суд за фальшивую рекламу и найдет другое жилье…
Но как прожить до завтрашнего вечера?
Но вот появилась Мисти, милая, добрая, улыбающаяся, и предложила переехать в ее дом, уютный и большой, со старой мягкой мебелью, с верандой, выходящей на море, и с самой Мисти…
«Быстро соглашайся», — сказал он себе. Это было сугубо деловое предложение. Оно избавит его сразу от многих актуальных проблем. Сын будет жить в теплом, уютном и безопасном месте…
И ему не надо будет брать собаку.
Ник взглянул на Бейли. Бейли взглянул на него. Глаза его были умоляющими.
Комфортный дом возле моря. Никакой собаки. Мисти…
Это был очень разумный план.
— Мы согласны.
Согласны? Вот так просто? От этого слова у Мисти все внутри сжалось. Что она наделала?
Он согласился. Хотя и настороженно. И обратной дороги нет.
«Но все же это было разумно, — сказала себе Мисти. — Обсуждай с ним деловые вопросы. Не смотри на его обнаженное тело и вспомни о том, что ты хотела ему сказать».
— Вам, наверное, надо обдумать мое предложение, — промямлила она. — Нам… надо обсудить стоимость аренды. И договориться об условиях проживания. Мы будем жить в разных концах дома. Вы будете сами обслуживать себя. Никаких совместных приготовлений пищи или уборок дома. Отдельное ведение домашнего хозяйства. Я не собираюсь быть вашей домработницей.
— Я об этом и не думал. — Ник провел рукой по влажным волосам. — О нас будут сплетничать?
Он прав. В маленьких городках сплетни были одной из радостей жизни.
«Обо мне никогда не сплетничали», — подумала Мисти, и вдруг ей стало горько. Она была «примерной девушкой» в Бэнкси-Бэй. Но достаточно было одного мужчины с ребенком, чтобы разрушить стереотип, который местные жители создали о ней.
— Все будет нормально, — сказала она. — Местные жители знают о том, что я — приличная женщина, и знают о том, что я уже несколько месяцев ищу жильцов в дом. И люди уже знают о Бейли. Можете верить этому или нет, но мне уже четыре раза звонили разные люди и волновались по поводу того, как вы будете заботиться о травмированном ребенке в этом доме, и почему бы мне не пожалеть вас и не пригласить жить к себе в дом!
Мисти лишь не сказала, что все эти звонки были подстроены Фредом. Ветеринар был коварным стариком. И Мисти всем сердцем любила его.
— Поэтому мне только осталось сказать этим людям, какую замечательную мысль они мне подсказали, — добавила она.
Мисти молчала, и Ник продолжал размышлять.
— Наверное, это будет замечательно, — медленно произнес он. — Мы тогда разделим Кетчупа.
Ник словно прочитал ее мысли.
— Разделим?..
— Я сказал Бейли, что если останемся в этом доме, то мы возьмем собаку.
— Папа… — произнес неуверенно Бейли.
— Нам не нужна своя собака, если у нас будет Кетчуп, — сказал Ник.
Лицо Бейли побледнело, глаза потухли.
— Но ты сказал… — прошептал он.
Ник увидел, как поник мальчик. В два шага он был уже рядом с ним, обнял его, поднял на руки. Прижал крепче к себе.
— Разве ты не хочешь жить вместе с мисс Лоуренс и Кетчупом? — спросил он.
— Да, но я хочу, чтобы у меня была своя собака, — прошептал Бейли.
— Нам не нужна… — начал Ник, но Мисти покачала головой.
Взглянув на Бейли, она поняла: да, он хочет иметь свою собаку. Ему она очень нужна. Совместное владение одной собакой здесь не годится.
У Мисти было одинокое детство, она жила за городом со своими старенькими и больными дедушкой и бабушкой. Ее собаки означали для нее все. Вчера вечером она увидела отзвук своего детства. Игра в «носы» на пляже. Кетчуп.
— А что, если я отдам вам Кетчупа? — спросила она, и оба Холта взглянули на нее так, будто она заявила, что продает свою бабушку.
— Но Кетчуп — ваш, — прошептал Бейли, потрясенный ее словами. — Он знает, что он ваш. Он сказал мне.
— Я только что взяла его, — тихо произнесла Мисти. — Он меня еще не очень хорошо знает. Вы с Кетчупом прекрасно играли вчера на пляже…
— Я хочу, чтобы моя собака и Кетчуп подружились.
Ник тоже, похоже, испытывал сомнения, но это были сомнения иного рода.
— Ветеринар сказал, что Кетчупу около десяти лет, — сказал он.
Теперь настала очередь Мисти взглянуть на Ника так, будто он продавал свою бабушку.
— Ну и что?
— Если мы возьмем собаку, то щенка. Кетчуп вскоре причинит тебе горе.
— Горе может причинить любой из нас, — сказала она. — Когда любишь кого-то, это неизбежно. Вот, например, вы любите Бейли, поэтому обещали ему собаку.
— На самом деле не совсем обещал.
— Обещал! — Бейли уткнулся лицом в бок отца.
— По-моему, я сказал: если мы не будем жить у мисс Лоуренс.
Это не помогло. Рыдания Бейли были душераздирающими — и Ник взглянул на нее так, будто она была виновата в этом.
Достаточно! Мисти действительно почувствовала себя виноватой.
При взгляде на Ника, обнимавшего Бейли, с ней стало твориться что-то необъяснимое. Ник со своим роскошным телом. Ник, любящий своего сына.
А Бейли? Каким-то образом этот маленький мальчик глубоко проник в ее сердце.
Рукава его пижамы задрались вверх, когда он обнял за шею отца. Мисти увидела страшный шрам от пули, следы от хирургических швов.
