— Легко, — сказал Ник. — Просто ты была самой собой. — Он еще ближе притянул ее к себе. — Мисти…
— Нет!
— Ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя?
— Нет!
В глазах его заиграл смех. Губы дрогнули в улыбке. Этому мужчине очень шла улыбка. Казалось, он был рожден для того, чтобы улыбаться.
— Бейли, закрой глаза, — сказал он. — Мне нужно подарить Мисти благодарственный поцелуй.
— Она не любит поцелуев, они слюнявые, — сказал Бейли. — Она все время говорит это Кетчупу. И Мисти не любит, когда ее облизывают языком, — добавил мальчик. — Вчера Кетчуп облизал ее после того, как съел косточку. Мисти пошла и умыла лицо с мылом.
— Значит, никакого облизывания?
— Ник… — Она пыталась стать серьезной. Но глаза его смеялись, в них играли дьявольские огоньки — завлекающие, манящие…
— Мисс Лоуренс сказала, что я не должен целовать ее перед тобой, — сказал Ник своему сыну, не сводя с нее глаз.
«Он занимается со мной любовью глазами, — подумала она. — Как такое возможно?»
— Да, именно это я сказала, — прошептала она.
— Поэтому возьми Тук, прогуляйся по пляжу и скорми остатки чипсов чайкам.
— Почему? Я хотел бы посмотреть, как вы целуетесь.
— А что бы сказали дети в школе, если бы увидели, что ты целуешь девочку? — спросил его отец.
Бейли задумался:
— Я думаю, они бы стали смеяться.
— Бейли, сейчас же иди к воде! Хорошо? — А затем, когда Бейли, засмеявшись, побежал вместе с Тук к чайкам на берегу, Ник прижал Мисти к себе: — Хочешь ты этого или не хочешь…
Родители считали его сумасшедшим, потому что он любил рисковать. А потом он поклялся, что с риском покончено. Было ли это рискованно — влюбиться через неделю после первой встречи? Было ли это рискованно — хотеть эту женщину?
Когда он решил, что любит Изабеллу, — это действительно был риск. Более того, это была катастрофа. Но сейчас он нисколько не рисковал. Ведь это была Мисти. Тихая гавань после шторма…
Она не отодвигалась от него. «Сейчас я почувствую ее губы, — подумал Ник. — Они будут теплыми. Упругими и нежными. Любящими и утешающими».
Но когда он прикоснулся к ее губам, они оказались… обжигающими. Горячими. Жаждущими.
И вдруг Ник обнаружил, что уже не он, а она его целует! И в этих поцелуях не было ничего безопасного! Они говорили об очень многом. Они говорили о том, что эта женщина хочет его и возбуждается от его прикосновений. Они говорили ему, что она хочет его так же страстно, как и он — ее, и даже больше.
В его объятиях она почувствовала себя любимой, желанной. Ник понял это потому, что то же самое случилось с ним. Ужас прошедшего года испарился, словно дым. Ник забыл о своем мучительном и неудачном браке, забыл о постоянном ощущении канатоходца, балансирующего над пропастью. Все вокруг него исчезло, и осталась только Мисти…
Он стал целовать ее еще более страстно, и она так же страстно целовала его в ответ, порывисто прижавшись к нему. Она прижалась к нему так, что буквально растворилась в нем, и дыхание ее стало его частью.
Ник нестерпимо хотел ее…
Но он был на пляже, с сыном и двумя собаками.
Кетчуп втиснулся между ними. Руки Мисти вдруг оттолкнули его. Она хочет это прекратить?
Да, они должны остановиться.
Они стояли друг против друга, и Мисти смотрела на него изумленным, смущенным и потерянным взглядом.
Но вот взгляд ее изменился, на лице снова появилась улыбка.
— В чем дело? — спросил он, но улыбка ее теперь стала уверенной и дерзкой. Ник подозревал, что это была маска.
— Это совершенно неприемлемо, вот в чем дело! — бросила она. — Для меня совершенно неприемлемо целоваться с отцом одного из моих учеников.
Ее ученик теперь кричал им издалека.
— Мне можно вернуться? — донеслось до них.
— Да, — помахал сыну Ник.
— Я думаю, что тебе надо называть меня просто Мисти, — сказала она, когда Бейли подбежал к ним. — Когда мы не в школе.
— Хорошо, — кивнул Бейли. — Скажите, вы собираетесь выйти замуж за папу?
Настало время вернуться к реальности.
— Э-э-э… — промямлила Мисти, а затем, взяв себя в руки, произнесла назидательным учительским тоном: — Если ты с кем-то целуешься, это не значит, что ты собираешься выйти за него замуж.
— Но это значит, что вы любите его.
— Да, — подтвердила Мисти, стараясь не смотреть на Ника. — Вот я поцеловала тебя вчера на ночь. Это же не значит, что я собираюсь выйти за тебя замуж.
— Но вы поцеловали меня совсем не так, как папу! — В голосе мальчика прозвучало удовлетворение, будто все шло так, как он задумал.
Мисти подозрительно взглянула на него, а затем, точно так же, на его отца.
— Вы обсуждали, как я целуюсь?
— Нет, — замотал головой Ник, но почему-то отвел глаза…
— Я видел, как вы целовались в прачечной, — признался Бейли. — Я немножко… подсматривал. Но не долго. — Он усмехнулся. — Но я увидел, что папа целует вас, и потом я спросил его, приятно ли это — целовать девочку? А он сказал, что это зависит от девочки. А потом он сказал, что очень-очень-очень приятно целовать вас. Поэтому я спросил, собирается ли он снова вас поцеловать, а он сказал, что в скором времени. И сегодня поцеловал.
Мисти уставилась на Ника:
— Значит, ты запланировал…
— Я просто воспользовался подвернувшейся возможностью, — сказал Ник, стараясь выглядеть невинно. — Что в этом такого?
— Сколько раз вам придется целоваться друг с другом, пока вы не поженитесь? — спросил Бейли.
— Сотни раз, — сказала Мисти, а затем, подметив веселые искорки в глазах Ника, добавила: — Поэтому я больше не собираюсь целоваться с твоим отцом.
— Правда? — спросил Ник, и вдруг улыбка исчезла с его лица. — Это был не просто поцелуй, — тихо сказал он. — Ты знаешь, что это было нечто большее.
— Это был просто поцелуй! Я твоя квартирная хозяйка.
— Я не прошу о снижении квартирной платы.
— А я собираюсь ее повышать. — Мисти стала складывать вещи, решив заняться каким-нибудь делом, чтобы только не смотреть на него.
— Почему ты боишься? — спросил Ник, и она покачала головой.
— Я не боюсь. Ведь именно ты, а не я, ищешь безопасности.
— Эй, ведь мы вышли в море на яхте!
— Я не хочу быть «тихой гаванью», — пробормотала она.
Ник нахмурился:
— Не понимаю, о чем ты?
— Безопасно. Это ко мне. Разве ты не понимаешь? Не поэтому ли ты поцеловал меня? А теперь прости, мне надо пожелать спокойной ночи бабушке.
