— Я слышала, как она называла меня puta,
[10]
— говорила ему Илена.
— Она, наверно, молилась.
— Мэрион, либо я ухожу, либо уйдет она.
— В таком случае уходи, — говорил он ей.
Все чаще и чаще он говорил ей это, будучи уверен, что Илена не может уйти, и поддразнивая ее.
— Ну кого ты дурачишь? — говорил он. — И куда, ты думаешь, пойдешь?
Илена неожиданно удивила его. Она стала дружить с мексиканкой. Около полудня он слышал, как болтали женщины, и одна из них время от времени смеялась. Илена стала говорить, что была неверного мнения об этой женщине.
— У нее доброе сердце, — сказала ему Илена.
Его это позабавило — он был убежден, что ее восторги пройдут. Они никогда не смогут быть подругами, подумал он, с мексиканской крестьянкой, которая будет напоминать ей, что она тоже крестьянка. Все-таки это зашло слишком далеко. В тот день, когда служанка принесла Илене деревянное кольцо для салфеток и Илена обняла ее, Фэй выдал женщине недельное жалованье и сказал, чтобы Илена сама прибиралась в доме. После этого они жили в бедламе и ссорились, когда Илена ходила к мексиканке. — Грязь всегда ищет грязь, — сказал он Илене, и это возымело свое действие. Илена больше не выходила из дома. Через некоторое время Фэй стал на многие часы оставлять ее одну. Когда он возвращался, она от ревности была совсем беспомощна. И вот в один из таких дней он сказал Илене, что она стала меньше возбуждать его и тут уж ничего не поделаешь.
— Это, конечно, пройдет, — сказал он. — Я слишком мало бываю дома.
А через два дня он перебрался в другую спальню и, когда лежал без сна, слышал, как она ворочается. Однажды он услышал, что она плачет, и весь вспотел от усилия, какого ему стоило не откликнуться.
Они устроили последнюю вечеринку. Зенлия ушла от Дона Биды и вернулась на Восток, и как-то вечером Мэрион пригласил Виду домой одного. Бида в те дни был в плохом настроении.
— Тебя зациклило на Зенлии? — спросил его Мэрион.
Бида рассмеялся.
— Да меня вот уже пятнадцать лет не зацикливает ни на одну бабу. Но я живу в таком месте, где люди страдают от высоты.
Илена сказала сердитым голосом:
— Мне нравится Бида. Мне нравится мужчина, который не зацикливается.
— Лапочка, ты мне нравишься, — откликнулся Бида. — Ты прелестнее, чем думаешь.
Илена посмотрела на Фэя.
— Чего ты хочешь? — спросила она.
— Меня на сегодняшний вечер исключи, — ответил Фэй.
— Тогда держись подальше, — сказала она ему, и Фэй устроился в гостиной, а Илена с Бидой ушли в другой конец дома.
А Фэй посасывал свою закрутку «чайка» и повторял про себя мысль, казавшуюся ему бесконечно забавной: «У меня молодое лицо и старое тело».
Наконец появился Бида без Илены и, причесываясь, заговорил с Мэрионом.
— Твоя девочка взвинчена, — сказал Бида. Вид у него был бледный.
— Она просто немного перебрала.
— Мэрион, не заезди ее. Она девчонка по-своему мужественная.
— Да, — согласился Фэй, — говорят, все обладают мужеством.
— Знаешь, — сказал Бида, — такие, как ты, бросают тень на таких, как я.
— Миленький, я не знал, что тебя это заботит, — парировал Мэрион.
— Я приду к тебе в тюрьму.
Когда Бида ушел, Мэрион отправился в спальню взглянуть на Илену. Она лежала на спине.
— Надо было мне уехать с этим человеком, — с холодным безразличием произнесла она.
— Он продержал бы тебя день, не больше.
Илена повернулась на кровати.
— Ты больше не предлагаешь мне выйти за тебя, — сказала она.
— А ты меня любишь?
— Сама не знаю. — Она перевела взгляд на стену. — Кто мог бы тебя любить? — спросила она.
Он громко рассмеялся.
— Я этого не знаю. Немало девочек считают, что я самец.
Илена с шумом выдохнула.
— Я чувствую себя такой испорченной. Мне тошно.
Он вдруг разозлился.
— Ты как все. Делаешь то, чего, как ты считаешь, совсем не хочешь, а потом чувствуешь себя испорченной и думаешь, что ты вовсе не хотела этим заниматься.
— Как же быть, если ты прав? — спросила она.
Фэю пришлось ей это разъяснить. Ему приходится всем разъяснять.
— Забирай дерьмо всего мира, — сказал он. — Это и есть любовь. Гора дерьма.
— А ты вовсе не так уж счастлив, — заметила Илена.
— Сам виноват. Если какая-то идея для меня не срабатывает, это не значит, что она неверна. — Он поднес огонек к новой закрутке и выпустил на Илену дым. — Илена, ты думала, что тебе хочется выйти за Айтела. Ты говоришь, что любила его. Ты все еще его любишь?
— Не знаю, — сказала она. — Забудем о нем.
— Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что ты была влюблена в него. — Мэрион рассмеялся. — Так оно и есть. Теперь я понимаю. Ты действительно была в него влюблена.
— Прекрати, Мэрион.
— Как трогательно, — съязвил он. — Ты, со своим жестким сердцем итальяшки, любила его. Ты считаешь, что страстно его любила?
Он залезал в нечто очень для нее личное и понимал это, а потому продолжил:
— Ситуация была безнадежная, потому что вы с Чарли не сумели по-настоящему установить друг с другом связь. Позволь рассказать тебе один секрет про Чарли Фрэнсиса. Он несостоявшийся учитель. Можешь ли ты понять такой тип людей? В глубине души человек вроде Айтела всегда жаждет вызывать у людей доверие.
— Откуда тебе это известно? — спросила Илена.
— Ты не могла заставить себя поверить ему, верно, Илена?
— Оставь меня в покое, Мэрион. Возможно, слишком многие подводили меня.
— В самом деле? Неудивительно, что ты так и не рассказала Айтелу о мужчинах и мальчиках, которых ты надувала, чтоб получить два билета в ночной клуб.
— Не столь многих, как ты думаешь, — сказала она. — Хочешь верь, хочешь нет, а у меня есть гордость.
— Да, — согласился Мэрион, — и, возможно, ты была слишком гордой и не заметила, что Айтел был влюблен в тебя. Он этого сам не понимал, а ты была глупа и правильно ему не подыграла, но он был влюблен в тебя, Илена, у тебя просто не хватает ума, ты тупица и потому не можешь выйти замуж и тихо сидеть под камушком.
Она впитала в себя каждое его слово, а когда он кончил, попыталась улыбнуться.
— Держись меня, Илена, — сказал Мэрион. — Мне плевать, веришь ты мне или нет. Я специалист по глупым девчонкам.
