— Не кричи на меня, Лулу.
Усилием воли она заставила себя успокоиться.
— Извини, — пробормотала она.
— Так что же говорит Монрони?
Лулу поставила на стол свой стакан.
— Он идиот. Я рассчитаю его, когда все это будет позади. Он считает, что я должна сделать заявление и сказать, что не желаю иметь ничего общего с Тони, и что он грубое животное, и что я знаю, как досталось той официантке, и так далее и тому подобное.
— Публике это не понравится, — сказал Айтел.
— Конечно, не понравится. Но Монрони говорит, это лучшее, что я могу сделать. По его теории я должна пойти в атаку, прежде чем «Сьюприм» пойдет в атаку на меня. — Она широко раскинула руки. — Чарли, я не в состоянии думать как надо.
— Лулу, девочка, разреши наполнить тебе стакан, — сказал Айтел. — Все не так худо, как ты думаешь.
— Я так взвинчена, Чарли. Пожалуйста, помоги.
Он кивнул.
— Я не специалист по связям с общественностью, но кое-чему я научился. — Айтел улыбнулся. — Сразу скажу, что было бы ошибкой пытаться выступить против «Сьюприм». У студии слишком сильные специалисты в этой области — тебе с ними не справиться.
— Я это знаю, — в отчаянии воскликнула она.
— Но тебе не надо и сражаться с ними. Надо использовать их силу. — Айтел многозначительно помолчал. — Студия не захочет потерять тебя, если не будет к этому вынуждена. Если ты им поможешь, «Сьюприм» будет счастлива спасти Тони и тебя.
— Чарли, уточни.
— Ну, ты же знаешь: люди любят признания, — сказал Айтел. — Я бы посоветовал принять на себя всю вину. Только сделать это надо таким образом, чтобы все сочувствовали тебе.
— По-моему, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала Лулу. — Но сумеет ли Монрони на этом сыграть?
— Есть у тебя пишущая машинка? — спросил Айтел. — Я за пять минут все тебе сооружу.
Она посадила его за стол в своем кабинетике, он закурил сигарету, глотнул из своего стакана и начал писать:
Застав наконец сегодня дома мисс Майерс, которая развлекала детей из Общества доброго вспомоществования детям из бедных семей, мы услышали от нее: «Во всем случившемся виновата я. Я ужасно сочувствую этой бедной официантке, и я знаю, что Тони переживает это еще больше меня. Но эмоциональные и психологические сложности характера Тони, побудившие его поступить так, порождены мной. В глубине души Тони прекрасный человек, но я не сумела дать ему ту бескорыстную любовь, какая ему нужна, хотя по-своему, по-детски, я очень люблю его. Быть может, после этой беды, за которую я в ответе в большей мере, чем Тони, я повзрослею и стану скромнее, чего я давно добиваюсь. Я сейчас вылетаю в Питсбург, чтобы быть с Тони, и надеюсь, что из всей этой истории получится что-то хорошее — для Тони даже в большей мере, чем для меня».
— Чарли, ты великий человек, — сказала Лулу и снова обняла его. — Я сейчас же позвоню Монрони. — Уже держа трубку в руке, вдруг помедлила. — А как же быть с Обществом доброго вспомоществования? — спросила она.
— Я хорошо знаю Густафсона. Это одно из благотворительных заведений, которыми он управляет. Пошли ему чек на пятьсот долларов, и никаких неприятностей с этой стороны не будет. Он даже сделает собственное заявление: «Одна из самых добросердечных актрис в городе…» — Айтел осклабился. — Только вели Монрони сразу же ему позвонить. И раз уж ты будешь говорить с Монрони, попроси его заказать билет на самолет.
Покончив с телефонными звонками, Лулу вернулась в комнату и села к Айтелу на колени.
— Мне надо быть в аэропорту не раньше чем через два часа, — сказала она, — но я должна позвонить горничной, чтобы она упаковала сумку и встретила меня там.
— Это может подождать.
— Ох, Чарли, ты настоящий мужчина, — сказала Лулу. — По мнению Монрони, это такая удачная мысль, что он даже попытался сказать мне, будто писал что-то в этом роде. Он пошлет копию в «Сьюприм», как только телеграф передаст текст.
— Если газеты это подхватят, а я уверен, что подхватят, — сказал Айтел, — ты будешь в центре внимания по крайней мере неделю.
— Я никогда не сумею тебя отблагодарить. Почему я знала, что именно ты сможешь решить эту задачу? — с жаром сказала она.
— Потому что мы старые жулики, — улыбнулся он.
— Чарли, давай займемся любовью, — предложила Лулу. — Ты сейчас такой аппетитный — так бы тебя и съела.
Они провели приятные четверть часа, а когда исчерпали все силы, Лулу трижды быстро поцеловала его в плешинку.
— Ты самый молодой из всех, кого я знаю, — сказала она.
А он чувствовал себя так хорошо. В комнате было тепло, и тепло было возле ее тела — напряжение дневного труда прошло. Он нежно обнял Лулу и улыбнулся, когда она замяукала, как котенок. «Пусть отдохнет, — подумал он, — ближайшие десять дней ей придется покрутиться».
Лулу шевельнулась в его объятиях, и ему стало жаль ее. Теперь мозг ее снова заработал.
— Чарли, — медленно произнесла она, — есть еще одна беда.
— Только одна? — мягко спросил он.
— Ну, ты же знаешь: я собиралась развестись с Тони, а теперь не смогу. По крайней мере год.
— Ты действительно собиралась развестись с ним так скоро?
— Не знаю. Право, не знаю. Возможно, я люблю его.
— Возможно.
— Мне просто неприятно то, как он меня использовал. Мне никогда не следовало отпускать тебя.
— Нам предначертано быть друзьями, — сказал Айтел. — Так оно лучше.
— На меня иногда нападает страх, Чарли. Я так и не научилась избавляться от страха.
— Он нападает и проходит.
Она приподнялась на подушках и закурила сигарету.
— Я вчера видела Тедди Поупа, — сказала она. — Странное дело: мне он никогда не нравился, а теперь мне жаль его.
— Что он делает? — спросил Айтел.
— Все еще ищет работу. Говорит, что, возможно, его возьмут на картину, которую снимает независимая студия. Я посоветовала ему поехать на Восточное побережье, и он сказал, что так и поступит, но никуда он не поедет. Я думаю, он боится театра.
— Жаль, я ничего не могу для него сделать, — сказал Айтел.
— Тедди по-своему действительно славный, — сказала Лулу и выдохнула сигаретный дым в направлении своего живота. — У него хватило мужества во время всех своих неприятностей с Тепписом навестить Мэриона в тюрьме. Только он, конечно, глупо поступил, сделав это дурацкое заявление. Вовсе не обязательно было объявлять всем и каждому, что Мэрион его друг. — Она дотронулась до плеча Айтела. — Прости меня, Чарли.
— За что? — Однако это явно задело его.
— Ну, я совсем забыла насчет Мэриона и Илены.
