— В каком смысле? — проговорила она не своим голосом, чувствуя, как ей изменяют силы. «Он жалеет о том, что сделал… Он совсем не любит меня. Он просто использовал меня, чтобы утолить свой голод… Потому что она ему отказала…»
— Ты же понимаешь, что мы не должны были этого делать. Ты прости меня…
— А что же теперь делать мне?
— Я не знаю. Но, по-моему, никакой трагедии не произошло. Я же не первый твой мужчина…
— Как это не первый? — не поверила своим ушам Люся. — У меня до вас никого еще не было.
Валентин пожал плечами. Люся не была девственницей.
Он смотрел, как она плачет, и не мог найти слов, чтобы ее утешить.
— Я готов жениться на тебе, если для тебя это так важно, — наконец сказал он, понимая, что если она не остановится, то будет большой скандал и придется обо всем рассказать Наталии. Он потеряет ее, но зато будет знать, что поступил честно.
— Я… У меня… Что я наделала? — рыдала она уже в голос.
Валентин, чувствуя, что скоро в доме появятся посторонние люди, которым совсем не обязательно присутствовать при этой драме, налил полстакана водки и протянул Люсе.
— Вот, выпей, тебе надо успокоиться. Если хочешь, я сам все расскажу ей… Но ты должна знать, что, кроме этой женщины, я никого не люблю. Я и сам не знаю, зачем я это сделал. Но все будет так, как ты скажешь. Обещаю тебе.
Никогда в жизни ему еще не было так стыдно. Но он не мог сказать этой наивной девушке, что, занимаясь с ней любовью всю ночь, он на самом деле обнимал Наталию…
Аржанухин сидел с отсутствующим видом за зарешеченной дверью склада заготконторы и курил.
Ушаков докладывал обстановку прибывшим на снегоходах из райцентра следователю Ведерникову и старшему инспектору утро Селезневу. Наталия сидела рядом и слушала. Ведерников, в точности выполняя свое обещание, данное им Логинову, объяснил Ушакову с Самсоновым, что Наталия Валерьевна Орехова — помощник следователя и обладает соответствующими полномочиями.
— Вот, Владимир Александрович, что мы нашли на квартире Аржанухина, — с этими словами Ушаков достал из старого кожаного портфеля пакет, из которого выпали красная шелковая юбка и белая тонкая блузка.
— А это что? — спросил Ведерников, показывая на скомканные серые комочки.
— Белые капроновые чулки. Грязные, словно в них бегали босиком…
— Это одежда потерпевшей?
— По-моему, — решила вмешаться Наталия, чувствуя, что если она этого не сделает, то Ушаков будет рассказывать еще полдня, — потерпевших все-таки двое. Я звонила Логинову и все объяснила… Дело в том, что только что похоронили жену директора птицефабрики, Ларису Ванееву, молодую женщину, которая погибла при очень странных обстоятельствах. Ее нашли на молочном складе на ферме.., ночью… Ошеров, это местный доктор, который ее осматривал, утверждает, что Лариса имела половой контакт с мужчиной, однако, отрицает факт насилия.., ссылается на отсутствие синяков и прочего… Это и понятно, поскольку эксперта здесь не было, анализы никто не делал… Женщину похоронили, даже не проведя вскрытия и не установив причину смерти. Предполагается, что она все же была изнасилована, но умерла от сердечного приступа. Я осматривала ее… — Наталия сделала паузу и выразительно посмотрела в глаза потрясенному ее решительной речью участковому. Думаю, что, когда ее нашли, она лежала на боку, потому что вся левая часть тела, насколько я заметила, посинела. Такое бывает при инфарктах, когда человек умирает, лежа на боку… Никаких внешних повреждений на теле не обнаружено…
Разве что стертые, какие-то отбитые пятки…
И розовый пятна, похожие на засосы (хотя, конечно, на мертвом теле они совершенно другого оттенка). Но, самое главное, ее нашли вот в этих самых вещах… — Она ткнула пальцем в юбку и блузку на столе. — Это одежда Ларисы Ванеевой, которую, кстати, ее муж никогда на ней не видел…
— Ты хочешь сказать… — наконец подал голос Володя Ведерников, высокий худой светловолосый мужчина с тонкими чертами лица и в изящных очках, которые придавали ему интеллигентный вид и какую-то, как ни странно, инфантильность. Это было обманчивое впечатление, потому что, по рассказам Логинова, Ведерников был опытным, хотя и молодым еще следователем. В прокуратуре его называли «мозговым центром». Что касается Толи Селезнева, то он, напротив, был невысокий, коренастый и жилистый, с большими черными глазами на смуглом широкоскулом лице. — Ты хочешь сказать, что у этого парня нашли одежду Ларисы Ванеевой?
Они разговаривали вполголоса, так, чтобы Аржанухин не мог их услышать.
— Да. Можете спросить у самого Ванеева.
Изъяли с понятыми, все, как положено…
— А где нож, которым зарезали Любу Прудникову, и где она сейчас находится?
— Нож у Ошерова, врача… Он как вынул, так сразу до вашего приезда положил его в пакет. Все чин чином… У него же в подвале и тело Прудниковой.
— Ты видела ее? — обернулся Селезнев к Наталии.
— Видела.
— А еще что-нибудь видела?
— Да, правда, пока трудно что-либо сказать… Но, когда будете в подвале, обратите внимание на пятки и ступни Прудниковой…
Перед тем как они пошли к больницу, Наталия успела объяснить, в каком доме она остановилась, и предложила им пообедать и переночевать у нее.
— Нет проблем, — улыбнулся Селезнев. — Мы придем. Ведь гостиницы-то тут нет… Между прочим, у меня для тебя кое-что от Логинова… — Он достал из кармана конверт. — Думаю, это любовное послание.
* * *
Вернувшись в дом, она застала Люсю в слезах.
— Что, злой лук достался? — спросила Наталия, смеясь.
— Злой. Щи готовы, картошка сварилась…
Ну что, приехал кто-нибудь?
— Да. Приехали, но пошли в больницу к Ошерову. А где Валентин?
— Спит, — махнула рукой Люся. — Если хочешь, пообедай, а мне надо сходить в аптеку..
— У тебя что-нибудь болит? — Наталия приподняла крышку ведерной кастрюли и рукой помахала над паром:
— Как пахнет!
— Да нет… Просто у нас здесь в прошлом году была эпидемия гриппа, троих пришлось даже везти в райцентр, настолько тяжелые были случаи. Вот я и покупаю профилактические таблетки, а Ошеров делает всем желающим прививки…
— И что, он гарантирует?
— Нет. Он честный доктор и всегда говорит правду. Дело в том, что гриппов существует несколько видов… А, В… Просто он своими прививками повышает иммунитет организма в целом.
— Тебе нравится Ошеров?
— Что значит нравится?
— Но ведь он же симпатичный, интеллигентный, в твоем вкусе.
— У него роман со Светланой, продавщицей. Хотя, как мне кажется, она все это выдумала.
