Она улыбнулась всем присутствующим и покружилась на месте, как Клэр и Софи. К плечам Пиппы были приколоты тонкие крылья, а в руках она держала серебряную палочку.
— Чье желание мне исполнить первым? — спросила Филиппа и улыбнулась.
— Ты настоящая сказочная фея, — благоговейно произнесла Софи, и Пиппа рассмеялась.
— Я весь день думала, в каком же наряде мне появиться сегодня вечером, — сказала Пиппа, — и решила, что буду феей. Я привезла вас сюда, дети, и теперь у нас есть два очаровательных принца и две Спящие красавицы, — она улыбнулась близнецам. — Только вы не будете спать вечным сном, как в сказке.
— А что, если принести сюда Долорес и ты превратишь ее в лошадь? — спросил Марк, и на лице Пиппы появилась тень грусти.
— Долорес сегодня превратилась в настоящую Спящую красавицу, теперь ее не разбудит ни одна волшебница. А теперь, ребята, давайте фотографироваться. Правильно ли я нарядилась?
— Не думаю, — нахмурился Макс.
Какое же положение при дворе займет Пиппа?
— Ты выглядишь очень красивой! — уверенно произнес Марк и бросил на Макса неодобрительный взгляд.
— Вы прекрасно выглядите, — фотограф улыбнулась. — Ваши снимки понравятся всем.
— Вы наверняка завоюете сердца людей, — сказала Беатрис.
Присутствующие в зале люди улыбались, серьезное выражение лица сохранял только Макс.
Фотосессия продолжалась более часа. Наконец Макс объявил, что время истекло, дети и Пиппа устали.
— Вы все так фотогеничны, сэр, — проговорила фотограф, — что я могла бы снимать вас часами. Газетчики будут счастливы заполучить ваши фотографии.
Макс взглянул на усталое лицо Пиппы. Она по-прежнему развлекала детей, прикасаясь к ним волшебной палочкой и грозя превратить их в сурков, если они сейчас же не отправятся в постель.
Макс вытащил Пиппу из бедности, однако и он и она прекрасно понимали, что богатства и блеска недостаточно для счастья.
А что, если отвезти Пиппу, детей и собаку в Париж? Филиппа должна понравиться моей матери.
— Мне помочь тебе уложить детей спать? — спросил Макс.
— Не сегодня, — Пиппа старательно избегала его взгляда. — Беатрис, вы мне тоже не понадобитесь. Увидимся утром.
— Спокойной ночи, сэр, — с почтением промолвила Беатрис, а потом прибавила шепотом: — Знаете, а ведь Пиппа любит вас, и это просто прекрасно.
Макс уставился на нее. Откуда Беатрис знает о чувствах Пиппы? Хотя, может быть, она и права.
Макс хотел бы и сам отправиться спать, однако сначала ему предстояло встретиться с Леву, который отсутствовал несколько дней. Сейчас он ждал Макса в вестибюле и учтиво улыбался.
— Я так понимаю, у вас была небольшая проблема в магазине.
— Это произошло из-за вашей подруги Даниэлы, — Макс недовольно кивнул.
— А также из-за актеров театральной труппы.
— Они здесь ни при чем.
— Вы ошибаетесь, — Леву улыбнулся, и Макс забеспокоился. — Правители страны и ее жители всегда конфликтовали. Я пришел к вам, чтобы сообщить: все улажено.
— Что улажено?
— Даниэла сегодня приходила ко мне, и мы все обсудили. Нам не нравится, что какие-то актеришки запугивают наших жителей, этот сброд не должен находиться в нашей стране. Помещение, которое снимает театральная труппа, обветшало, а все эти невзрачные театральные костюмы являются источником заразы. Налицо угроза нашей безопасности. Сегодня утром помещение театра снесут.
— Вы не имеете на это права, — Макс замер.
— У нас имеются неограниченные права, — учтиво сказал Леву. — Согласно конституции, только наследный принц имеет право вмешиваться в дела страны. Будучи принцем-регентом, вы сможете только вносить предложения для рассмотрения их в парламенте. В течение тринадцати лет страной будут управлять прежние политики. Вы можете возвращаться в Париж, оставив дела на нас. Когда наследному принцу исполнится двадцать один год, мы убедим его поступать так, как делали до него многие поколения монархов.
— Пиппа не позволит ему…
— Подростки сейчас растут весьма непослушными, — Леву улыбнулся, — особенно если рядом есть человек, который поощряет их поступки. А вот мисс Донахью вообще не имеет здесь никаких прав.
Если дела обстоят так, как говорит Леву, то я не имею права уезжать и оставлять Пиппу и детей одних. Нужно снова немедленно поговорить с юристами и выяснить, какие цели преследует Леву.
Макс вспомнил прошедший день и недавнюю фотосессию.
Хватит! Я не стану разговаривать с юристами, а прямо сейчас поговорю со своей матерью.
* * *
Максу никак не удавалось заснуть. Поднявшись с постели в три часа ночи, он подошел к окну. Выглянув в него, Макс увидел на залитой лунным светом лужайке три фигуры. Это были Пиппа, Блейк и Беатрис, они зачем-то копались в саду. Макс оделся и менее чем через минуту вышел на улицу.
Какого дьявола они здесь делают ночью?
Ни Пиппа, ни Беатрис, ни Блейк не обращали внимания на подошедшего к ним Макса. Беатрис срезала розы, а Пиппа и Блейк копали яму.
Макс позвал Пиппу, однако она не ответила. Блейк прервался и, опершись на черенок лопаты, произнес:
— Мы с Беатрис хотели разбудить вас, но Пиппа не позволила нам этого сделать.
— Долорес?
— Она умерла сегодня вечером еще до начала фотосессии.
Макс уставился на Пиппу:
— Что ты задумала, черт побери?!
— Мы должны похоронить ее, — Пиппа плакала. — Я не хочу, чтобы дети утром увидели мертвую собаку. Когда они одевались для фотосессии, она была еще жива. Долорес просто спала. Марк и девочки попрощались с ней.
— Ты не сказала детям, что она умерла?
— Дети давно знали: Долорес долго не проживет, — прошептала Пиппа. — Перед фотосессией я попросила их попрощаться с ней, что они и сделали. Я обложила ее грелками и накрыла пуховым одеялом, после чего она спокойно умерла.
— Мы с Беатрис знали об этом, — с грустью произнес Блейк, — однако Пиппа запретила нам говорить кому-либо еще.
— Я не хотела, чтобы дети видели ее мертвой, — яростно прошептала Пиппа. — Им ни к чему видеть смерть. Марк и так уже слишком настрадался в своей жизни и очень рано повзрослел. Завтра я скажу ему и девочкам, что Долорес умерла и мы ее похоронили.
В четыре часа утра Долорес была похоронена. Пиппа, Макс, Блейк и Беатрис попрощались с ней.
— Тебе нужно выспаться, дорогая, — сказал Макс Пиппе, когда они разложили розы на собачьей могилке. — Мы закончим утром.
— Я не знаю, что теперь делать, — она покачала головой, будто стряхивала с себя сон.
