Проклятье, где его черти носят?
С того дня как Хантер уехал в Сингапур, прошло пять томительных дней и еще четыре тоскливые ночи. Все это время она с нетерпением ждала его возвращения, думая, как сообщить ему свою новость.
Эмма пересела на софу, и Лили убрала ее инвалидную коляску с глаз. Золовка благодарно ей улыбнулась. Это стало для обеих неким негласным ритуалом. Когда Эмма не видела напоминания своей ущербности, она как будто еще больше оживала, а сплетничая с Лили, могла представить себе, что вернулась в прошлое — до того, как с ней произошел несчастный случай.
— Я позвонила ему, чтобы узнать, как у него дела. Ведь сегодня годовщина дня смерти наших родителей.
На счастье, Лили в эту минуту отвернулась, поэтому Эмма не видела выражения шока, появившегося на ее лице.
— Да, это действительно тяжело. Особенно когда ты находишься вдали от своих близких. — Лили облизала пересохшие губы и сделала глоток воды. — Но кроме единственного звонка из аэропорта в день отъезда у нас не было возможности ни разу нормально поговорить. Я понятия не имею, как он.
— Я сегодня весь день смотрю на часы. Подумать только, еще год назад я ходила! Мы были в Сингапуре — вся наша семья. Я делала себе макияж и болтала с мамой, папой, Хантером, пока ждала своего выхода на сцену.
Лили затаила дыхание — у нее появился шанс узнать одну из тайн Хантера.
— Вся ирония в том, что будь тот вечер обычным, после концерта я и мои друзья поймали бы такси и отправились в какую-нибудь забегаловку. Но самое страшное во всем этом — не смерть родителей и не моя травма, а то, что пришлось пережить Хантеру. Он ведь во всем винит себя. Этот вечер, который состоится завтра... — Она покачала головой и закрыла глаза, словно собираясь с силами.
— Хантер говорил, что ты не идешь, — мягко вставила Лили.
— Как бы не так! Моего брата никогда не интересовала благотворительность — он посещает все мероприятия только по обязанности, — а тут он организует вечер, чтобы собрать средства для научных исследований травм позвоночника.
— Исследований? — эхом повторила Лили — Хантер ей об этом не говорил. Впрочем, он многого ей не говорит.
— Он думает, что все еще можно исправить. Он никогда об этом не заговаривает со мной, но я-то знаю, что в глубине души Хантер терзается тем, что произошло. Бедный, даже думать боюсь, какой ад он устроил сам себе!
— Но он не виноват... Ведь за рулем того автомобиля сидел не он!
Эмма посветлела.
— Как хорошо, что теперь есть ты. Он ведь никогда меня не слушает! Особенно после той аварии. Он просто отмалчивается, стоит мне только начать разговор о том, что произошло и что его гложет. Он ведь по-прежнему работает как каторжный, да? — (Лили кивнула.) — Так я и знала! Но зато теперь я спокойна. Ведь он возвращается не в пустой дом. До сих пор не верится! — воскликнула вдруг Эмма.
— Чему?
— Что мой закоренелый братец-холостяк женился. Я никак не ожидала, что ты мне так понравишься.
— Что-то мне подсказывает, что об этом ты говорила всем его девушкам, — криво улыбнулась Лили.
— Только самым симпатичным. Но ведь женился он на тебе, верно? — поспешила она добавить, заметив, как между бровей Лили пролегла тонкая морщинка. — Я хочу тебе кое-что сказать. Только между нами. И прошу тебя не говорить Хантеру, что мы обсуждали. Мы ведь подруги, я надеюсь?
Будь их брак с Хантером настоящий, Лили без колебаний согласились бы со словами Эммы, но так обмануть ее она не могла. Невнятно что-то пробормотав, она поспешила предложить Эмме вина и пригубила его сама.
— Ты знаешь, что я встречаюсь с Джимом, правда? — неожиданно спросила Эмма, к вящему облегчению Лили. — Я думаю, это он! — Она счастливо улыбнулась.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Впервые я уверена, что меня любят ради меня. Я не имею в виду свою травму. Со мной никогда такого не было. Даже... когда я была, как все. Я так сильно люблю Джима, что даже страшно. Ты не рада? — оборвала она себя.
— Нет, что ты! Просто вы знакомы лишь месяц...
— И это я слышу от тебя? Вы с Хантером поженились уже через две недели после знакомства, — рассмеялась Эмма.
От новой лжи Лили спас приход Хантера. Увидев его, она молча ужаснулась.
Темное от загара лицо Хантера было бледно. Обычно прямые плечи ссутулились. Тем не менее вместе с ним в комнату словно ворвалась какая-то энергия, которая была его неотъемлемой частью, как бы он сам не был изнеможен.
На его лице расцвела улыбка, когда он увидел Эмму.
— Привет, родная. Не думал, что ты приедешь сегодня. Не дай бог никому пройти такой таможенный контроль, который уготовили нам сегодня.
Он не подошел к Лили. Ее сердце заныло от боли.
— Бедный ты мой, — погладив его по голове, сказала Эмма. — О, привет, Абигейл.
Абигейл вошла, едва ли не танцуя. Выглядела она безупречно — словно только что побывала в салоне красоты, а не вернулась из деловой поездки. Она приветливо поздоровалась с Эммой, едва заметно кивнув Лили.
— Я могу прямо сейчас заняться отчетом, если хочешь.
— Да, спасибо, — открыто зевнул Хантер и с какой-то небрежностью поцеловал Лили, отказываясь встречаться с ней глазами.
Он сел рядом с сестрой и принялся о чем-то рассказывать.
Абигейл извинилась и вышла.
Лили почувствовала себя так, словно только что получила удар в лицо. А она так ждала его возвращения! Надеялась упрочить то хрупкое взаимопонимание, которого, как она верила, они достигли до его отъезда.
Значит, по-прежнему ничего не изменилось. Лили молча вышла и направилась на кухню, где ее поджидал новый удар.
Абигейл уже вытащила ягненка, который бы непременно сгорел, не подоспей она вовремя, подогрела молоко и теперь резала хлеб.
— Надеюсь, ты не возражаешь, что я хозяйничаю на твоей кухне? — с фальшивой улыбкой спросила она. — Просто Хантер умирает с голоду.
— Пожалуйста, чувствуй себя как дома, — вежливо ответила Лили, стараясь не переживать по поводу сорвавшегося ужина на двоих. — Подозреваю, что Хантер дико голоден после вечера, проведенного на таможне.
— Не знаю, о чем ты говоришь. Мы прошли таможенный контроль за пять минут.
— Я уж думал, что они никогда не уйдут, — закрыв за Эммой дверь, сказал Хантер и заключил Лили в свои объятья, целуя ее лицо, губы.
Истерзанная до этого его безразличием, Лили лишь молча терпела его ласку.
— Как же я устал, Лили...
И в его голосе звучала такая усталость, что на секунду Лили его пожалела. Хантер прижался к ее губам, и Лили позволила поцеловать себя. Что-то изменилось в ее отношении к нему, какая-то скованность охватила тело.
