Все предвещало, что у Кролика опять будет очень занятой
день. Едва успев открыть глаза. Кролик почувствовал, что сегодня все от него
зависит и все на него рассчитывают. Это был как раз такой день, когда надо
было, скажем, написать письмо (подпись — Кролик), день, когда следовало все
выяснить, все проверить, все разъяснить…
А. Милн. Винни Пух и все-все-все
* * *
Было темно и сыро. Дождик прошел, и в воздухе пахло весной,
влажной землей и стройкой.
Странно, подумал человек, стоявший почти на самом краю
свежего котлована. Наверное, точно так же пахло, когда древние египтяне строили
свои загадочные и великие пирамиды.
Шел дождик — должно быть, редкая штука в тех краях, — земля
раскисала и размягчалась, как сентиментальная старуха от слезливого фильма, и
во влажном воздухе повисал запах стройки. Две с половиной тысячи лет прошло,
никто и никогда ничего толком не узнает о том, что было тогда, а запах не
изменился.
Человек усмехнулся и швырнул в котлован окурок. Маленькая
оранжевая комета мелькнула в вязкой темноте и исчезла, потухла.
Что-то сегодня потянуло на философские размышления. К чему
бы? К старости, что ли? Вот бы удивились те, другие, если бы могли подслушать
его мысли! Для них он никто, они его и не замечают даже. Разнорабочий — подай,
принеси, подержи, за бутылкой сбегай!..
Его это забавляло. Он знал о них гораздо больше, чем они о
нем, и в этом было его неоспоримое преимущество. Когда-то, еще в школе, он
прочитал о том, что всеми событиями на Земле управляют вовсе не те, кто громче
всех кричит и размахивает флагом на баррикадах. Можно кричать и размахивать
сколько угодно — хоть всю жизнь! — и даже не догадываться о том, что все это —
исполнение чьей-то чужой и более сильной воли.
Никогда ему не хотелось быть впереди. Он всегда оставался в
тени, незаметный, серый человечишка, годный только тачку возить да бегать за
бутылкой. Он усмехнулся. О нем никто ничего не знал, зато он знал все обо всех.
За это знание многие — большинство! — готовы были выложить любые деньги.
Было очень тихо, только где-то монотонно капала вода.
Кап-кап-кап… И запах земли и влажного бетона становился все
более отчетливым, каким-то предутренним.
Ну? И сколько ему еще ждать?
Конечно, он человек маленький, ему подождать ничего не
стоит, но время шло, а машины все не было. Пожалуй, придется придумать
какое-нибудь наказание. Нельзя, в самом деле, позволять себе опаздывать… Он
посмотрел на часы. Ну да.
Почти на полчаса. Он знает, каким будет наказание. Одна
мысль об этом доставила ему такое удовольствие, что он зажмурился и засмеялся.
Нет, флагами на баррикадах пусть размахивают дураки.
Мы умные, мы как-нибудь потише…
А вот и машина.
Со стороны шоссе приближалось негромкое сытое урчание
заморского двигателя В темноте разобрать ничего было нельзя. Прожектора по
всему периметру стройки разбивали прямо-таки с маниакальным упорством. Они не
горели почти никогда, хотя шеф каждую неделю заставлял покупать новые лампы.
Небось денег на это ухнул целую кучу.
«И вообще… ну ее к дьяволу, эту стройку. Что-то непонятное
то и дело происходит вокруг. Вот получу то, что мне причитается, накажу за
своеволие, и — поминай как звали, гори ваша стройка синим пламенем…»
Он начал спускаться к условленному месту. Земля с тихим
приятным стуком сыпалась из-под ботинок.
Он шел осторожно, стараясь особенно не лезть в грязь, и был
уже на полпути, когда поднял голову, и под единственным уцелевшим фонарем
навстречу ему блеснула мокрая крыша большой и тяжелой машины.
Он замер, как насторожившийся лис, почуявший охотника. Черт
возьми, это была совсем не та машина, которую он ожидал увидеть!
Что это значит? Они не договаривались о том, что приедет
именно эта машина! Хозяина этой машины он ненавидел и боялся. Пожалуй,
единственного из них.
Раз так, знать он ничего не знает.
Не было никакого договора, да и все. Сделка не состоится.
Он просто вышел покурить среди ночи. Покурить и обойти
вокруг, удостовериться, что все благополучно, а то черт знает что вокруг
происходит. Вон опять прожектор разбили… Что ж эти охранники, спят, что ль, как
медведи зимой?!
Играть ему было привычно и легко. Играл он всегда на «пять с
плюсом». Черт принес эту машину!.. Придется удвоить цену и наказание придумать
посерьезнее, пусть не держат его за дурака!
Шум мотора смолк совсем близко. Хлопнула дверь.
Знает или не знает тот человек в машине, зачем он ночью
бродит по котловану? Знает или не знает? От этого сейчас все зависит. Ему
рассказали или этот приезд просто так, обыкновенная проверка?
Он сделал еще несколько шагов, остановился и вытащил из
кармана сигареты. Как будто только что увидев машину, он поднял голову и стал
озираться по сторонам.
— Кто здесь? — спросил он громко, и собственный голос в
тишине пустой ночной стройки показался ему жалким и испуганным. Честный
человек, вышедший среди ночи покурить, не может говорить таким голосом. — Это
кто приехал?
В ответ не раздалось ни звука. Неподвижная гора
полированного железа блестела под фонарем неживым инопланетным блеском.
Но он отчетливо слышал, — как хлопнула дверь. Значит, кто-то
вышел и ходит где-то поблизости. Тогда почему не отзывается?
Внезапно ему стало страшно. Так страшно, что волосы на шее
встали дыбом.
Нужно уходить. Быстрее.
В вагончиках у самой границы леса спят люди. Если он
закричит, они проснутся. Конечно, проснутся. Ничего страшного.
Он суетливо повернулся, увязая башмаками в жирной земле,
сделал шаг, и из темноты его быстро и точно ударили в висок. Он всхлипнул,
нелепо взмахнул руками и упал лицом вниз на бетонную плиту.
* * *
Тело нашел Чернов, который по причине всегдашних домашних
неурядиц приезжал на работу раньше всех. Поначалу, увидев в котловане неподвижно
лежащего человека, Чернов решил, что это кто-то из рабочих прилег отдохнуть
«после вчерашнего». Человек лежал так удобно, в таком безмятежном покое, что
Чернов рассвирепел. Хорошо хоть Степан еще не приехал. Была бы история, если бы
этого отдыхающего нашел Степан!
