— О чем задумалась?
Голос Марка нарушил ее мысли.
— Я… я спрашивала себя, видел ли кто-нибудь из моих родных такие звезды?
— Ты скучаешь по семье?
— Не очень, — честно призналась Софи. — Они всегда заняты, и я почти их не вижу. Уверена, что и они по мне не скучают. — Помолчав, Софи решилась спросить: — А ты, Марк? О чем ты думал?
Он ответил не сразу.
— Я думал о том, что мой ребенок не увидит этих звезд и не услышит ночных звуков буша.
У Софи заныло в груди.
— Тебя это волнует?
— Честно говоря, я очень переживаю, что он или она вырастет, так и не узнав, как кричат крошнепы или смеются кукабурры
[9]
. Тебе это покажется странным, но я сросся со звуками дикой природы. У меня они в крови.
— Но ребенок, он или она, будет тебя навещать, — возразила Софи.
Ответа не последовало. Она повернулась к Марку и увидела его застывший профиль, освещенный лунным светом. Сердце у нее подскочило. Она хотела сказать ему, что могла бы остаться, что ей не обязательно возвращаться в Англию. Но ведь он сам должен ее пригласить.
— Марк, обещаю, я сделаю все возможное, чтобы ты смог общаться с ребенком.
Он хмыкнул.
— Легко сказать.
— Я действительно постараюсь.
Почему он на нее не смотрит? Тогда он увидел бы, что она говорит искренне.
— Я тебе верю, — произнес он. — Но ты подумала, что будет, когда ты выйдешь замуж?
— Замуж? — Софи была настолько поражена, что даже повысила голос.
— Ты же знаешь, что рано или поздно это произойдет. Ты очаровательная женщина и не останешься матерью-одиночкой до конца дней. Возможно, пройдут недели, месяцы, несколько лет, но ты встретишь мужчину своей мечты. И каким образом биологический отец твоего ребенка впишется в вашу новую жизнь?
Слова замерли у нее на губах. Софи понятия не имела, что с ней будет дальше. Она не смела задумываться о далеком будущем и ограничилась лишь ближайшим, тем, что придется рассказать семье о ребенке.
Софи представила себе перспективу, обрисованную Марком: брак с англичанином, жизнь в Лондоне. Скорее всего, все сложится удачно. Семьи с детьми от разных мужей встречаются настолько часто, что стали почти нормой.
А Марк будет жить в Австралии один в пустом доме и мечтать о встрече со своим ребенком. По позвоночнику пробежал неприятный холодок. Ему нравится жить там, где он живет. Он интересный человек, у него есть планы на будущее, и он уверен в успехе. И будущее для него связано с воспитанием собственного ребенка.
И еще он ей по-настоящему нравится. Софи ни разу не испытала ничего даже отдаленно напоминающее то чудо, которое ей довелось испытать в незабываемую ночь, проведенную с ним в Лондоне. И вполне вероятно, что с ней никогда больше этого не случится.
Софи снова попыталась представить себя в Англии — счастливую, независимую, вступающую в новую жизнь… И у нее ничего не получилось. Картинка пропала, не успев оформиться в четкие образы. Ее охватила паника. Если им с Марком не удастся договориться, она вернется в Англию. Родные, конечно, будут переживать за нее, а потом успокоятся и смирятся с ее очередной неудачей.
Если бы Марк любил ее! Если бы он захотел, чтобы она осталась не только потому, что у них общий ребенок!
Она никому не нужна! На нее нахлынуло чувство такого гнетущего одиночества, что она не удержалась и всхлипнула.
— Софи, тебе плохо?
— Нет.
Марк сел.
— Тебе надоело здесь лежать? Хочешь вернуться в дом?
— Нет.
Он смотрел на нее, и в свете звезд его лицо было словно высечено из мрамора искусным скульптором.
— Тебе чего-нибудь хочется? — спросил он.
— Да. — Она села. Неожиданно для себя и невзирая на бешеный стук сердца и трепет во всем теле, сказала: — Марк, я хочу, чтобы ты обнял меня.
Наступила неловкая тишина, в которой слышалось только уханье совы.
— Ты понимаешь, о чем просишь? — наконец произнес он. — Вспомни — ты сама настояла на том, чтобы я держался подальше…
— Знаю. — Софи решительно откинула москитную сетку. — Марк, все в порядке.
Он содрогнулся от прилива желания.
Своим присутствием она искушала и мучила его. Он изнемогал от страсти к этой женщине. Как он мог подумать, что сможет спать рядом с Софи, не смея обнять ее! У него, видно, рассудок помутился.
Но Софи права — если они проводят ночь вместе как любовники, то в дальнейшем их ждут большие неприятности. Ей будет еще тяжелее расстаться с ним и вернуться в Англию. Почему сейчас она хочет отступить от ею же установленных ограничений?
— Но ты сама настаивала на том, что мы не должны этого делать, — простонал он. — Я же обещал тебе.
— Я передумала.
Марк услыхал сдавленный крик и увидел силуэт Софи, когда она метнулась к нему. И вот уже его руки обнимают ее. Сладкую, желанную Софи. Сердце Марка забилось быстрее. Все, чего ему хотелось, это поскорее вкусить ее сладость, зацеловать до бесчувствия с головы до ног и снова утолить ту дикую, неуправляемую страсть, которая охватила его в Лондоне. А потом забыться.
Но почему она передумала? Она ведь так уверенно заявляла, что не хочет интимных отношений с ним. Она однажды совершила ошибку и платит за это очень высокую цену.
Марк осторожно, словно хрупкую статуэтку, которая может разбиться на тысячу кусочков, усадил ее на колени.
— Ты не боишься, что это все усложнит? — прошептал он ей на ухо, стараясь обуздать сильнейшее возбуждение.
Она покачала головой, шелковистые волосы задели его лицо, и у него вырвался стон.
— Больше не боюсь, Марк, — выдохнула она. — Я только что поняла, что это… наоборот все упрощает.
Софи повернула голову, и ее мягкие губы коснулись его щеки. Легкий запах духов окутал Марка, и он почувствовал, как она прижалась к нему грудью.
Дальше сопротивляться Марк не мог. Руки Софи обняли его за шею. Он прильнул к ее губам и коснулся ее языка сначала осторожно, потом смелее.
Дрожь предвкушения пробежала по телу Софи, а когда Марк заключил ее лицо в ладони, ей показалось, что она сейчас растает от удовольствия. Его пальцы запутались в ее волосах, он осыпал поцелуями ее щеки, шею, плечи.
— Ты моя радость, — повторял он прерывистым шепотом. — Ты знаешь, что сводишь меня с ума?
— А ты — меня, — прошептала она в ответ, целуя пульсирующую жилку у него на шее.
Софи обвела кончиками пальцев его скулы, а он поймал ее ладонь и начал целовать и покусывать каждый пальчик. Ее пронзило невыразимое удовольствие. Он со стоном снова прильнул к ее рту глубоким, долгим поцелуем, затем просунул руки под футболку. Но когда он легонько стиснул обе груди, она поморщилась, и он мгновенно убрал руки.
