Тухло, нестерпимо душно воняла пороховая гарь, кровь тяжко
колотилась в висках, не сразу и удалось подавить нестерпимую тягу убивать,
убивать, убивать, внушить себе – некого, некого, некого...
Снаружи затарахтел пулемет, вылетели стекла где-то правее.
Конечно, видели, как разлетелась стеклянная стена диспетчерской,
всполошились... Вырвав мачете из ножен, Мазур четырьмя точными ударами
перерубил веревки, рывком поднял Ольгу со стола и вовсе уж бесцеремонно вырвал
изо рта тряпку.
Она мотала головой, что-то пискнула, закатила глаза. Без
раздумий Мазур угостил ее двумя оглушительными оплеухами, сдернул со стола и
поставил на ноги. Еще раз окинул взглядом распластанные тела – нет, никто не
дергается, не готовится из последних сил пальнуть в спину...
– Ну? – рявкнул он нетерпеливо. – Ты как?
Ольга помотала головой – щеки горели от качественных
пощечин, волосы растрепались:
– Н-нормально... – и кинулась куда-то в угол.
– Некогда блевать! – рявкнул Мазур, косясь в коридор,
откуда мог появиться последний остававшийся в здании партизан. Черт, кто бы
сказал лет пятнадцать назад, что придется класть штабелями левых партизан, –
Л е в ы х! П а р т и з а н! Борцов с империализмом! – принял бы того за
шизофреника...
Нет, она вовсе не собиралась блевать – схватила с
запыленного стола кобуру со своей «береттой», принялась продевать кончик ремня
в широкие петли пятнистых брюк. Ну, тем лучше, без соплей обошлись...
Снаружи захлебывался пулемет, его поддержала парочка
автоматов – подполковник воюет вовсю, надо помочь...
– Это засада! – выпалила Ольга. – Луис... – и
отпустила несколько понятных без перевода словечек.
– Вот именно, – сказал Мазур. – Пошли!
Он повернул влево. Отыскав подходящее окно, откуда и джип, и
грузовик были как на ладони, прижался к стене и выпустил длинную очередь по
зеленому брезенту, слегка провисавшему на стойках. Не оборачиваясь, крикнул
Ольге:
– Спину мне держи! – прикинул, где примерно могут
располагаться стрелявшие, прошил брезент еще одной аккуратной строчкой.
Подействовало, да и Кацуба поддавал жару – огонь из кузова
прекратился. Брезент дрогнул, взметнулся, но отнюдь не от ударов пуль: между
капотом и углом диспетчерской мелькнула сгорбленная фигурка бегущего. Короткая
очередь Мазура опоздала. Он опустил автомат, смахнул со лба пот: оказалось,
чело мокрехонько, волосы слиплись, соленые струйки заползали в глаза.
«Стареем», – пришла беспощадная мысль.
Ольга смотрела на него с непонятным выражением – то ли
смеяться собралась, то ли в обморок падать. Внезапно без единого слова
повернулась и пошла назад, в коридор, где уже слабо ворочался тип с лампочкой
во рту. Мимоходом добавив ему еще – для очередной четверти часа доброго
беспамятства, – Мазур кинулся за девушкой. Она, упершись подошвой тяжелого
солдатского ботинка, перевернула тело Виктории на спину – открывшееся зрелище
уже мало напоминало холеное личико немало почудившей доченьки миллионера.
– Пресвятая Дева, – сказала Ольга тихо. – Полтора
года эту суку искала вся полиция, спецназ, а ты ее – так просто... – Ее
голос сорвался. – Сука...
Мазур обхватил ее сзади, на миг прижал к себе и тут же
отпустил – некогда было утешать мягко и нежно.
– Пошли, – распорядился он решительно. – Еще
парочка где-то поблизости бродит, не стоит испытывать судьбу...
Из-за угла выскочил Кацуба, опустил автомат, осклабился:
– Ну, выстрелов я не слышал, а потому и не беспокоился...
Господа, вам не кажется, что пора покинуть эти руины? Небо, что характерно,
чистое, никакой грозы...
– Подожди, – сказала Ольга с застывшим лицом. – Я
еще отыщу этого подонка...
Мазур прекрасно понял, о ком шла речь – и подонок, на свое
несчастье, сам объявился, с оглядочкой вышел из комнаты рядом с той, где на них
напали. Бедняга Луис, пребывая в полнейшей растерянности, никак не мог
подобрать нужный тон: с широкой, заискивающей улыбочкой бросился было к ним,
отпрянув, стал слезливо что-то толковать: понятно без перевода, насмотрелись и
наслушались – злые люди тыкали пистолетами в ухо, запугали до полной
покорности, а дома семеро по лавкам мал-мала меньше...
Сам Мазур, пожалуй, ничего не стал бы предпринимать – разве
что вдоволь повозил бы смазливой рожей по растрескавшемуся бетону. Однако,
когда Ольга, сжав губы в ниточку, с бледным и решительным лицом подняла
«беретту», он даже не пытался вмешаться, ее право, в конце-то концов, ничего
хорошего ей не готовили, да и им с Кацубой наверняка пришлось бы туговато...
Выстрел. Красавчика швырнуло к стене, и он медленно сполз на
пол. Ольга спрятала пистолет в кобуру, пальцы у нее почти не дрожали.
– Забирайте сумки, и бегом к самолету!
– А кто за штурвал-то сядет? – осведомился Мазур.
– Я, конечно, – отрезала она. – У меня летная
карточка класса «Омега».
– Ну уж нет, – сказал Мазур, не удивившись и не пытаясь
узнать, что собой представляет эта загадочная «Омега». – У меня это лучше
получится...
– Ладно, ладно, – сговорчиво махнула она рукой. –
Только давай побыстрее. Тех двух типов все равно не найдешь с ходу, а они могут
в любой момент пальнуть в спину...
Пинком распахнув дверь, Мазур узрел сидящего в углу, рядом с
распотрошенными сумками, Корригана. Тот примостился на корточках, прижимая к
животу бутылку виски – судя по уровню жидкости, успел изрядно подлечить расстроенные
нервы. Завидев Мазура с автоматом наперевес, съежился, втянул голову в плечи и,
вихляя взглядом, пробурчал:
– Я не извиняюсь. Когда приходят и стволом в затылок
тычут...
Злость у Мазура уже перегорела: рассуждая трезво, э т о т их
в ловушку не заманивал. Сами сунулись. Но попадись он на глаза Ольге – шлепнет
сгоряча... Глаза у нее до сих пор бешеные. После краткого раздумья Мазур
ограничился тем, что поймал левой рукой Корригана за широкую лямку грязного
комбинезона, рывком вздернул на ноги, от всей души смазал по физиономии и
толкнул за дверь:
– Притаись, вонючка, я за друзей не ручаюсь...
Одну за другой выкинул в коридор сумки и тюки, погрозил
Корригану пальцем и тщательно притворил за собой дверь. Кацуба первым побежал к
выходу, волоча оба тюка, вскинув на плечи обе сумки и пыхтя:
– Дотащу, главное, прикрывайте...
Мазур и Ольга с автоматом Кацубы выскочили первыми, уставя
стволы в разные стороны. Безмятежно пекло солнце, стояла тишина. Мазур не без
опаски косился на две огромных цистерны с горючим, стоявшие всего-то метрах в
пятидесяти, – кинут гранату из укрытия, и получатся три порции жаркого...
Ох, лопухи! Он едва не взвыл от злости на себя самого –
простейшие вещи из головы выскочили... Едва дождавшись, когда Кацуба торопливо
свалит вещички в самолет, побежал к грузовику. Следовало раньше проверить, как
там клиенты, это азбука боя – кончил дело, осмотри жмуриков, сколько было
случаев, когда жмурик оказывался мнимым и палил в спину. Ну, предположим, их
сто раз могли срезать очередью из кузова, окажись там кто живой, но, коли уж
начал, доводи до конца...
