– Друг мой, а почему бы вам не заявить нечто вроде: «Не
дурите, парни!» А?
– Вряд ли это имеет смысл, – сказал Фредди. –
Лично вас такая реплика остановила бы? Не думаю...
– Профессионал, – не без уважения сказал Кацуба. –
Толковый, рациональный. Ведет себя достойно, хотя еще не понял, будем мы его
кончать или нет...
– Простите, а зачем? – Улыбочка у Фредди была все же
кривой, вымученной, что в его ситуации вполне понятно и даже
простительно. – Вы же не любители. В разведке убийство – всегда крайняя
мера. Я пока не вижу причин, по которым ее следовало бы ко мне применить. В
конце концов, на ваши жизни никто не посягал. Вам могли и нанести определенный
вред, согласен, но убивать вас никто не собирается. Не столько из гуманности,
сколько из упомянутого вами же рационализма. Два убитых дипломата – перебор...
Можно, конечно, залегендировать правдоподобную ситуацию – скажем, вы передавали
герилье оружие и инструкции, погибли в случайной перестрелке, – но это
требует времени, сил, серьезной работы... Гораздо проще вам воспрепятствовать,
не более того...
– Как в поезде?
– Не забудьте, я сам был в том поезде...
– Это же не ответ.
– Да поймите вы! – воскликнул Фредди. – Я не
резидент, я всего лишь «пилигрим». В ж и л с я в определенный образ, отработал
определенный маршрут, на котором примелькался и стал своим. Сделал задел на
будущее, в рамках рутинного о с в о е н и я конкретного района. При
необходимости «пилигримов» активизируют. Вот и все. Мне приказали сесть вам на
хвост – я сел. Если бы приказали вас убрать – простите, выполнил бы приказ. Но
такого приказа не было.
– Все равно, – сказал Кацуба. – Кое-что может
знать и скромняга «пилигрим»...
– Да ничего я не знаю! И не тычьте вы в меня глушителем! Вы
ведь еще в начале маршрута, ничего, собственно, не успели сделать, вам идти и
идти... Стоит ли вешать на шею такой труп? Мало ли как может обернуться...
Учтите, я не знаю, подстраховывают меня в данный момент или нет, дублируют или
нет. Рядом может оказаться кто-то еще, которого я не знаю, – и причинить
вам массу хлопот. Дипломатов, конечно, никто не арестует за убийство, но
начнется бюрократическая волынка, пойдет огласка...
– Переводя на человеческий язык – клиент хочет жить, –
сказал Кацуба.
– Вполне естественное желание, не находите? – огрызнулся
пленник.
– Нахожу, – задумчиво ответил Кацуба. – Вполне
понимаю. Ну, а вы, в свою очередь, должны понимать: нам необходимо выкачать из
вас все, что возможно. Коли уж выдалась такая оказия... Вполне естественное
желание, не находите? – передразнил он. – Так вот, все зависит от
того, милейший, насколько глубока в вас вера в жизнь загробную. Если вы
верующий, без дураков – можете и не особенно испугаться, надеясь, что, погибнув
от руки лютого врага, воссядете на облаке с арфою... А вот если вы агностик и прекрасно
понимаете, что вместе с жизнью теряете все – это качественно иной
расклад... – Кацуба всмотрелся и удовлетворенно хмыкнул: – Я ведь тоже
профессионал, как вы изволили подметить. И все сильнее убеждаюсь, что имею дело
с агностиком... Не правда ли? Вы теряете все. Ну, внесут ваше имечко на
мемориальную доску, наградят медалькой... вы-то этого не увидите с небес,
поскольку не верите в существование таковых... Короче. У меня мало времени, я
ведь, повторяю, не слышал, что вам отвечали... Вы упомянули о нашем маршруте.
Это любопытно... Что конкретно знаете?
– Вы идете к Ирупане. К озерам каскада Чукумано. Там вы
что-то должны достать из воды. Не представляю, что. Не мое дело. Я знаю лишь,
что вы, – он мотнул головой в сторону Мазура, – как раз аквалангист.
Моя задача в первую очередь в том и состояла, чтобы создать подходящую
ситуацию, в которой вы... гм... особо не пострадаете, но не сможете пойти в
воду. Когда заварилась каша с поединком, я, вы правы, и в самом деле увидел
подходящий случай... Простите, это моя работа. Лично против вас я ничего не
имею.
– Валяйте дальше, – распорядился Кацуба.
– А какие у меня гарантии?
– Господи боже мой, – досадливо поморщился
Кацуба. – Ну какие в этой ситуации могут быть гарантии? Прикажете выдать
вам письменное обязательство не убивать? Гарантия одна – мы тут все
профессионалы. Можно подумать, у вас есть выбор...
– М-да, – с чувством сказал Фредди. – Нет выбора.
– Тогда валяйте. Поезд – ваша работа?
– Моя. Я представления не имел, кто займется поездом и как
он это провернет. Получил инструкции, передал приказ, а там уж они решали и
разрабатывали самостоятельно. Герилья чьей только агентурой не
профильтрована...
– А пароход?
– Вот тут уж я ни при чем, – сказал Фредди. –
Честное слово. Нас всех просто-напросто угораздило влететь в чужую игру. Они
везли партию оружия для своих... я предполагаю, узнав о вас, решили выдать
ящики за дипломатический груз, а заодно прихватить вас как заложников. Мы,
располагай своей агентурой на пароходе, проделали бы все изящнее и проще, согласитесь,
чересчур громоздкая была бы операция – в бешеном темпе искать партию оружия,
грузить ее на тот же пароход... Честное слово...
– Да верю я, – поморщился Кацуба. – С пароходом –
чистая самодеятельность герильи, это азбука... С кем связывались? Кто такой
этот «Гаучо» и где он находится?
– Не знаю, – сказал Фредди. – С нынешней техникой
такие вещи определить трудно. Может, он в Барралоче. А может, сидит в Лэнгли,
скотина, чашка кофе под локтем, подстриженные газоны за окном... только не
говорите, что у вас нет таких кабинетных крыс...
– Что он вам велел?
– Ждать дальнейших указаний. Согласитесь, ситуация
внештатная, никто не предполагал, что на «Хиггинсе» закрутится такая карусель,
все мы окажемся в сельве, а потом здесь, вы ведь сюда вообще не должны были
попасть – пароход остановился бы на четверть часа, и все, вряд ли вы стали бы
сходить на берег...
– Ну а не случись карусели на «Хиггинсе»? Фредди, не дурите,
вы уже отлично разговорились...
– Авенида дель Плата, восемьдесят семь, квартира восемь.
Сеньор Моралес. Нет никакого пароля, «Гаучо» заверил, что он знает меня в
лицо... Может быть, я его тоже – но, разумеется, не как Моралеса...
– Группа уже вышла? – вдруг резко прервал
Кацуба. – Вышла к Чукумано? Нет? Только не виляйте, Фредди, хорошо начали,
хорошо продолжали, пора и заканчивать не менее дельно... Это же азбука –
послать в этой ситуации свою группу...
– Не знаю. Я имею в виду, не знаю, вышла или нет.
Собственно, мне нет нужды знать такие вещи... Зачем?
– А действительно... – кивнул Кацуба. – Ну ладно,
старина. Я вынужден, уж не посетуйте, снова засунуть вам в рот эту тряпку,
такова жизнь...
– Дайте хоть воды сначала.
– Ладно, заслужили... – Кацуба поднес флягу ему к
губам. – Все? Не увлекайтесь, а то захочется писать, вам ведь неизвестно
сколько еще в таком положении валяться... – Он выпрямился и подхватил
рацию. – Всего наилучшего.
