Они остановились, промчавшись километров десять. Кацуба
внимательно оглядел остальных:
– Никого не зацепило? Бог миловал... Где-то тут был
сосуд... – Достал из сумки полупустую бутылку «Гордона», в два поворота
скрутил пробку и жадно хлебнул из горлышка, передал соседу.
Бородач, оросив горло, покрутил головой:
– Надо же, а я эту развалину за пятьсот баксов продать
хотел, совсем было собрался... Черта лысого я ее теперь толкану...
Кацуба послал Мазуру многозначительный взгляд. Тот опустил
ресницы, показывая, что понял. Индеец с запиской – вполне возможно, и не
подозревавший о характере услуги, как оказалось, едва не угробил всю честную
компанию, сам того не ведая. Была поблизости какая-то группа, и она незамедлительно
устроила засаду. Их вовсе не хотели убить – иначе в два счета порезали бы
автоматными очередями из укрытия, машину можно услышать издалека, звук мотора в
здешней глуши далеко разносится. Да и во время шальной перестрелки хоть у
одного да наверняка была возможность всадить очередь прицельно – а на машине ни
царапинки. Положительно, кто-то получил приказ, строжайший: брать живьем,
непременно живьем... Нельзя сказать, что эта мысль особенно утешила. Иногда
остаться живым – как раз во сто раз хуже...
– Надо же, на что старушка способна... – все еще качал
головой бородач, пребывавший в легком шоке. – А я ее за пятьсот баксов
собирался толкнуть Лысому Ковбою...
Отобрав у Мазура бутылку, Ольга храбро сделала изрядный
глоток. Не рассчитав сил, поперхнулась, конечно, раскашлялась, пришлось как
следует похлопать по спине. Убедившись, что с ней все в порядке, Мазур
проворчал:
– Незачем было высовываться, амазонка... – и вдруг
сообразил, что испытывает нечто вроде гордости за боевую подругу.
– Ну-ну, – сказал Кацуба. – Если бы не наша
очаровательная спутница, еще неизвестно, как развернулись бы события... Как вам
в голову пришло? Как догадались, что...
– У них форма была не та, – сказала Ольга. – Форма
городской, муниципальной полиции, которой совершенно нечего делать здесь, в
глуши. У сельской жандармерии петлицы не черные, а синие, без канта, только с
пуговицей. И кокарда другая. И шеврон на левом рукаве другой. Наконец, у
сельской жандармерии вообще нет мерседесовских вездеходов – только «Игуасу» и
«Штайр», и, коли уж патруль в форме, машина непременно должна носить все
опознавательные знаки... Недавно было сообщение, что герилья напала на
полицейский участок в Барралоче – видимо, там и разжились городской
униформой...
Кацуба присвистнул, покрутил головой:
– Сеньорита, я в восхищении...
– Я вам упорно пытаюсь доказать, что меня не стоит считать
тепличным цветком, а вы столь же упорно не верите... – легонько вздохнула
Ольга. – Мой кабальеро, я по долгу службы много ездила по стране, по
глухим уголкам, немало повидала... Достаточно, чтобы отмечать мгновенно столь
грубые несообразности. А вы обратили внимание, что они, собственно, все время
палили поверх голов?
– Чего ж удивительного, – буркнул бородач. –
Насчет выкуп требовать они мастера, насобачились... Давайте отсюда убираться,
а? Еще следом пустятся...
Часть вторая. Об ушедших и мертвых
Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни
суетной жизни его, которые он проводит, как тень? И кто скажет человеку, что
будет после него под солнцем?
Екклезиаст, 6,12
Глава 1
На чужом пиру
– Асиенда Куэстра-дель-Камири, главный управляющий, –
раздался голос, определенно исполненный выжидательности.
«Хесус», – вспомнил Мазур. Маленький человечек с лицом
крайне печального суслика, которому загулявшие офицеры шутки ради шваркнули в
нору гранату, отчего суслик остался и без дома родного, и без душевного
спокойствия...
– Это вы, Хесус? – спросил Мазур.
– Да. Прошу прощения...
– Это полковник Савельев, – с барственной небрежностью
сказал Мазур. – Из России. На правах старого знакомого хотел бы
засвидетельствовать свое почтение донье Эстебании...
* * *
На том конце провода, очень похоже, перебирали в памяти всех
полковников, каких довелось встречать. Потом Хесус осторожненько начал:
– Прошу прощения, сеньор полковник, но я никак не могу
вспомнить, где слышал вашу фамилию...
– Ледовитый океан, – охотно подсказал Мазур. –
Теплоход «Федор Достоевский»... – В трубке послышалось нечто, напоминавшее
жалобный писк, но Мазур напористо продолжал: – В свое время ваша хозяйка
приглашала меня в гости, я проездом оказался в Барралоче и решил
воспользоваться любезным приглашением... Надеюсь, сеньора в добром здравии?
– Конечно, сеньор, – машинально ответил Хесус.
Бог весть отчего, но у Мазура возникло впечатление, что
печальный суслик, с л и ш к о м хорошо вспомнив, при каких обстоятельствах
произошло их знакомство, собрался бросить трубку. Очень уж затянулась пауза.
Нет, вновь раздался голос:
– Я очень надеюсь, сеньор полковник, на сей раз ваша
поездка... гм, связана с более мирными обстоятельствами?
– Ну разумеется, Хесус, старина, – сказал Мазур. –
Я просто-напросто путешествую с друзьями, очаровательными и мирными людьми, так
что можете смело обо мне доложить.
Снова пауза, покороче. И наконец:
– Переключаю на сеньору...
– Влад? – жизнерадостно заорала в ухо Мазуру донья
Эстебания так, словно они расстались не далее как вчера. – Куда вы
запропастились? Вы в России сейчас?
– Не совсем, – сказал Мазур. – В Барралоче.
– В Баче?! Не разыгрываете? Я немедленно высылаю за вами
лимузин...
– Боюсь, это разрушит мои планы, – сказал Мазур
осторожно. – Я собирался к вам на днях...
– Так-так-так! – воскликнула она. – Кажется,
догадываюсь. У ваших «планов» наверняка чудесная фигурка и огромные глазищи?
Знаю я вас, моряков, особенно военных... Влад, я умею, хоть для женщины это и
считается невозможным, логически мыслить. Сейчас в Баче храмовый праздник,
ярмарка, все прочее... В самом деле, идеальное время для прогулок рука об
руку... Хвалю, команданте! В таком случае, вы правы, машину за вами посылать не
следует... Но, как только кончатся праздники, я вас непременно жду! Вместе с
«планами».
– Со мной еще и Мигель... – осторожно сказал Мазур,
ободренный ее тоном, – не похоже, чтобы рассчитывала на возобновление т о
г д а ш н и х отношений, в голосе ни малейшего разочарования.
– Ну разумеется, прихватите и Мигеля! Нет нужды объяснять
вам дорогу, всякий покажет. – Она замялась. – Сеньор полковник, я
хочу сразу же познакомить вас с некоторыми новыми... обстоятельствами. На моей
асиенде сейчас пребывает в качестве гостя некий кабальеро, и мне не хотелось бы
вспоминать кое-что из прошлого, особенно в его присутствии...
