Книга Возвращение Пираньи, страница 83. Автор книги Александр Бушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Возвращение Пираньи»

Cтраница 83

Овес отборный вам,

Мне – половодье трав,

Дождь с солнцем пополам,

Веселье в пух и прах!

И не меняюсь я,

Хотя бегут года:

Из разных мы конюшен, господа!

– Неплохо, – сказал Франсуа, беззвучно похлопав в ладоши. – Экспрессивно, а главное, исполнено глубочайшего смысла. Вы просто талант, полковник...

– А я играть не умею совершенно, – сказала Ольга. – До революции, дедушка рассказывал, гитара считалась вульгарным инструментом приказчиков и разных там лакеев, мне ее и в руки взять не позволяли. Зато на рояле выучили, хотя я его и ненавидела всеми фибрами души...

Автобус останавливался возле деревушек, как две капли воды похожих на Якораите, иногда подбирал кого-то, иногда высаживал – один раз прямо в чистом поле остановились, когда энергично заорала толстуха с гусем. Вокруг не было видно ничего напоминавшего населенный пункт, но она, не теряясь, подхватила свои узлы, корзину с гусем, и направилась к далеким холмам. Видимо, за ними и скрывалась ее деревушка. Порой автобус сворачивал с бетонки, углублялся вправо или влево на пару километров по разбитому проселку, до жути напоминавшему сибирскую глубинку, – там, в деревнях, отличавшихся от Якораите разве что полным отсутствием базара, кого-то снова высаживали или подбирали. В конце концов, шумно прощаясь с попутчиками, вывалилась наружу ехавшая со свадьбы компания – отчего число пассажиров сразу уменьшилось этак на две трети. Часа два они так кружили, то выбираясь на Трассу, то съезжая с нее. Лара безмятежно дрыхла, веселье давно поутихло, хотя бутыль компания благородно оставила тем, кто ехал дальше.

Понемногу пейзаж за окнами стал меняться: вместо диких ландшафтов появились обширные поля банановых кустов, кукурузы и сахарного тростника, геометрически четко распланированные, разделенные узкими дорогами, на которых виднелись рабочие и яркие, маленькие грузовички. Их сменили еще более обширные равнины с тенистыми лужайками. Мазуру они сначала показались господскими парками, но он очень быстро рассмотрел коров. Кацуба тут же подтвердил:

– Коровьи выгоны. А вон там – коровники...

«Ничего себе», – подумал Мазур, глядя на сооружения из стекла и бетона. Российскому человеку воспринять э т о как коровники было с непривычки тяжеловато: чистота идеальная, стены чистые, нигде не видно ни бугристых коровьих лепешек, ни ржавых железяк, ни полусгнивших досок... Английский парк.

– Шофер говорит, мы давненько уже едем по Куэстра-дель-Камири, – сказал Кацуба.

– Так сколько ж это мы едем? Вернее, насколько поместье тянется?

– Далеконько тянется, – кивнул Кацуба. – Ты, по-моему, плохо представлял, что такое настоящие плантации вообще и хозяйство доньи Степаниды в частности. Хуторок какой-нибудь вставал в воображении, а?

– Подумаешь, – небрежно обронила Ольга, глядя в окно без малейшего интереса. – У отца есть парочка плантаций и побольше...

Она это произнесла без малейшего наигрыша, даже равнодушно. До Мазура впервые стало доходить, в к а к о й семье она выросла, ч т о у нее за спиной. Только теперь понимаешь смысл терминов «богатая невеста» и «девушка из общества» – и почему-то от этого на душе еще смутнее, печальнее...

Пройдя к водителю, Кацуба о чем-то принялся с ним оживленно толковать, оба жестикулировали, при этом шофер порой бросал руль на полной скорости, ничего страшного, слава богу, не происходило, но смотреть было жутковато.

– Пора, чудо-богатыри и прекрасные дамы, – сказал подполковник, вернувшись к ним. – Скоро и хозяйский дом покажется, сберегла нас Мадонна... – кивнул он на иконку. – Честное слово, когда-нибудь уйду в монастырь, я здесь уже присмотрел один, маленький такой, в глуши, Сан-Бартоло... Столько раз выворачиваешься из разных поганых хитросплетений, что начинаешь всерьез подозревать: без вышнего промысла не обошлось...

– А почему – подозревать? – всерьез удивилась Ольга.

– Атеисты мы, сеньорита, Фомы неверующие, хотя, когда особенно сильно прижмет, в душе что-то такое и ворохнется... Кто-нибудь, разбудите нашу принцессу.

Лару принялись трясти и тормошить, но привести в ясное сознание никак не могли – не открывая глаз, она бормотала что-то насчет того, что ей, как обычно, необходим гидромассаж, апельсиновый сок и тостик с икрой, а вот машина сегодня вряд ли понадобится. Судя по тону, она обращалась к воображаемой горничной – но в себя никак не приходила.

– Придется тащить так... – в конце концов отступился и Франсуа.

После короткой перепалки между шофером и Кацубой – исход дела решился после вручения радужной бумажки – автобус покатил по широченной аллее, обсаженной эвкалиптами. Аллея упиралась в высокие решетчатые ворота, по обе стороны которых тянулась бесконечная стена. Из-за затейливых чугунных завитушек уже подозрительно таращился чисто одетый субъект с оттопыренной полой белого пиджака.

Они выгрузили свой багаж – бесчувственную Лару и сумку с автоматами. Из окон махали и дружелюбно орали бесхитростные попутчики, ничуть не подавленные роскошью асиенды. Шофер как раз был подавлен, он побыстрее развернулся и припустил прочь, громыхая, лязгая и брякая.

Субъект в белом взирал настороженно, недоверчиво. Его, конечно, можно понять: компания, представшая перед воротами, выглядела, мягко говоря, экстравагантно: бесчувственная девица на руках, торчавшие из-под рубашек кобуры, непрезентабельная одежда.

Выдвинувшись вперед, Кацуба закатил длинную тираду, в которой Мазур разобрал: «сеньора Сальтильо», «коммодор Савельев». Цербера словно подменили: расплывшись в улыбке, распахнул высокую калитку, что-то тараторя, поклонился несколько раз и ловко выдернул из кармана телефон. Протараторил в трубку с невероятной быстротой длиннейшую фразу – на сей раз Мазур, как ни вслушивался, не смог разобрать ни знакомых слов, ни собственной фамилии – и почтительно сообщил что-то Кацубе.

– Хозяйка сию минуту имеет пожаловать к долгожданным гостям, – перевел Кацуба для Мазура.

Мазур откровенно оглядывался. Слева, неподалеку, стоял трехэтажный кирпичный домик, а впереди, над стеной высоких деревьев, вздымались темно-красные черепичные крыши, явно принадлежавшие гораздо более монументальным строениям.

Справа застучали копыта. Из аллеи выскочила всадница, коротким галопом промчалась под величественными эвкалиптами и спрыгнула рядом с отступившим на шаг от горячей лошадки Мазуром. Незабываемая донья Эстебания собственной персоной, в черных бриджах и красном камзоле, ничуть не изменившаяся со времен их последней встречи, энергичная, красивая, как выражался когда-то Кацуба – способная и в горящий вигвам войти, и долларом ударить...

– Пресвятая Дева, Влад! В каком вы виде?!

Эстебания тут же обнялась с ним по-здешнему, похлопав по спине правой, потом левой ладонью, – он уже достаточно освоился в Санта-Кроче, чтобы сообразить: это означает неподдельно дружеские отношения, но не более того. Впрочем, его это как нельзя больше устраивало. Он старательно выполнил свою часть ритуала и искренне сказал:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация