По ее мнению, вид у нее стал вполне европейский. Настолько
европейский, что даже давешний Иван Александрович и его гнусный шофер ни за что
не приняли бы ее за бабку. Если бы у нее еще были брюки — джинсы лучше всего! —
и стильные ботинки на толстой подошве, она недавно видела такие в журнале
«Космополитен», и белый свитер, и вязаные перчатки, и гладкие блестящие волосы
— в «Космополитене» у всех девиц волосы были гладкими и блестящими, — она была
бы вполне ничего. Ничуть не хуже Вики Гориной. Нет, хуже, конечно, потому что
Вика была быстроногой и стройной, а Варвара…
— Кепку?
Она очнулась, оторвалась от зеркала и схватила непривычно
худосочную сумку.
— Что? Какую кепку?
— Я спрашиваю, дать ли тебе еще мою кепку?
— Нет, Дим, спасибо, не нужно. Куртка — прелесть!.. Спасибо.
Ты теперь ложись спать, а после обеда я позвоню.
— Может, ты позвонишь до обеда и мы вместе сходим
куда-нибудь на ленч?
Примерившись, Варвара чмокнула его в колючую плотную щеку.
— Говорю же, ты совсем оторвался от жизни в своей Америке!..
Какой еще ленч! Спи лучше. Дверь никому не открывай. Лидии Владимировне привет.
Пока!
— Пока, — пробормотал Димка, так и не понявший, почему они
не могут в обед сходить куда-нибудь поесть.
Варвара подождала, пока за ее спиной щелкнет замок,
выскочила из тамбура и нажала кнопку вызова.
Как хорошо, что он приехал! Она даже предположить не могла,
что встреча с ним окажется такой радостной, как будто он не просто старый друг,
давно и безнадежно живущий своей и очень далекой от Варвары жизнью, а родной,
любимый, когда-то потерянный и вновь обретенный человек.
Сегодня вечером она будет пить чай дома у его родителей, и
они снова станут смотреть фотографии, и он будет рассказывать о своих успехах,
и родители будут переглядываться с веселой гордостью, и это будет так хорошо,
так правильно, так приятно!..
А джинсы она себе все-таки купит. Никогда у нее не было
джинсов, а теперь она их купит! Конечно, в джинсах она будет совсем не так
хороша, как Вика Горина, но все-таки попробовать стоит.
Она опоздала на пятнадцать минут — катастрофа! Шеф давно
приехал и на Варварино «доброе утро», произнесенное в селектор срывающимся от
спешки и скачков по лестнице голосом, не ответил ничего. То есть совсем ничего.
— Варварочка, что это с вами? — спросила Илария Ветлинская,
начальник секретариата. В длинных пальцах — на каждом по бриллиантовому кольцу
— она держала бумаги. То ли из-за колец, может, из-за жемчужности гладкой кожи,
то ли из-за костюма, который просвечивал за бумагами, — дом Шанель, осенний
показ в Париже, — казалось, что она держит никакие не бумаги, а букет белых
пионов.
…Почему, черт возьми, пионов?! При чем тут пионы?! Права
была бабушка Настя — «беда с девкой».
«То есть со мной. Со мной, с Варварой Лаптевой, а вовсе не с
Иларией Ветлинской».
В повседневном общении Иларию необходимо было называть Лара,
так она всем велела, как только пришла на работу.
— Со мной все в порядке, Лара. — Варвара проворно повесила в
шкаф Димкину куртку, забежала за ширмочку, в «хозяйственный отсек», и включила
чайник. — Спасибо. Прошу прощения за опоздание, но ко мне из Америки приехал…
друг. Неожиданно.
«Вот так. И пусть знает, что у меня тоже может быть „друг“,
да еще в Америке».
Илария слегка засмеялась.
— Ну конечно! — обидно сказала она. — Я даже собиралась вам
звонить на мобильный, чтобы выяснить, где это вы пропали, а потом вспомнила,
что у вас нет мобильного.
— Нет, — согласилась Варвара.
— Очень жаль. Вы уже готовы работать? У меня куча дел, я не
могу весь день просидеть на вашем месте.
«Ты доставила мне массу неудобств, — вот что это означало. —
Ты опоздала — да, да, на целых пятнадцать, нет, почти шестнадцать минут и
заставила меня заниматься твоими делами! Можешь начинать оправдываться. Я твоя
начальница и еще подумаю, принять твои оправдания или нет».
Оправдываться Варвара не стала.
Может, потому что сегодня утром к ней приехал из Америки
Димка, может, потому что всю дорогу она чувствовала себя необыкновенно стильной
в его куртке или потому что знала совершенно точно: Илария торчала в приемной
вовсе не для того, чтобы грудью закрыть амбразуру — пустующее секретарское
кресло, — а для того, чтобы лишний раз оказаться в непосредственной близости к
шефу.
У них были «особые отношения», о чем офис был оповещен через
час после того, как эти «особые отношения» случились, и Илария в личных
интересах всячески поддерживала и укрепляла шефа в осознании необходимости
именно таких отношений.
На слове «таких» следовало многозначительно закатывать глаза.
Все офисные дамы послушно закатывали, только одна Варвара не
закатывала.
Шеф ей не нравился. Он был склочный, мелочный, высокомерный,
себялюбивый, не слишком профессиональный, очень амбициозный молодой человек «из
новых». Как все ему подобные, он не имел никакого понятия о деле, которым
занимался, зато хорошо разбирался в марках машин, с неимоверной дотошностью
одевался, душился, стригся, посещал только «правильные места» в компании
«правильных» женщин, шпынял сотрудников — исключительно потому, что тоже считал
это «правильным». Варваре казалось, что и с Иларией он спал только потому, что
и в этом усматривал что-то «правильное» — для каких же еще целей нужна
начальница секретариата, если секретариат состоит из одной Варвары, которая
вполне справлялась и без начальницы!
— Хотите кофе, Лара? — предложила Варвара. — Я сейчас сварю.
— Владислава давно сварила, — сухо проинформировала Варвару
начальница, — шеф не может полдня просидеть без кофе!
— Пятнадцать минут, — себе под нос пробормотала Варвара.
— Что? — переспросила Илария от двери и слегка повела
соболиной бровью.
— Он не пьет с сахаром, — сказала Варвара громко.
— Я отлично это знаю. И Владислава тоже.
Владиславой звали «помощницу по хозяйству», и она
приходилась Иларии лучшей подругой. Она приходила обычно к одиннадцати часам,
варила шефу супчик, стряпала котлетки, или мясное рагу, или отварного судака,
подавала обед и часа в четыре уходила. «Помощница» была изобретением Иларии —
не может же начальник есть вместе с подчиненными в корпоративном буфете! Шеф,
который раньше не знал, что он «не может», моментально решил, что это тоже
«правильно», и с тех пор получал свою миску в кабинете.
