— Вам тоже договоры, — ответил курьер весело, — письма кому?
Генеральному?
Варвара кивнула.
— Хорошо. Слушай, Варь, а правду говорят, что у вас вчера
какого-то чувака застрелили?
Варвара оглянулась по сторонам, словно ожидала, что сейчас
из-за колонны выскочит шеф и уличит ее в том, что она обсуждает «это» с
сотрудниками. Впрочем, курьер был чужой сотрудник.
Интересно, а с чужими «это» можно обсуждать?
— Он сам помер, — проинформировала его Варвара и
придвинулась поближе, — в кабинете у шефа. Я вошла, а он уже мертвый.
— Сам застрелился? — поразился курьер.
— Да не стрелялся он, Толик! Он умер. Врачи со «Скорой»
сказали, что у него что-то там с мозгом. С сосудами, что ли…
— Сосу-уды?! — обиженно протянул курьер Толик. — А мы
решили, что…
— Нет, Толик, не правильно вы решили.
— А у нас только и говорят, что теперь Альберта посадят за
убийство. Ну, потому, что это он того… укокошил.
— Толик, это чушь! — внушительно сказала Варвара и поправила
под мышкой у курьера свою папку. На улице шел снег, и Варвара переживала, что
договоры промокнут. — Альберта вообще в кабинете не было. Я в приемной была,
когда тот помер. Не Альберт, а посетитель.
— Лучше бы Альберт, — вдруг на ухо ей быстро сказал курьер,
и она хихикнула. Приятно было, что шеф никому не нравится, не только ей одной.
— Покуришь со мной, Варвара?
— Не могу, он почту ждет, злой как собака. Пока, Толь. Я в
ваше управление делами позвоню, если завтра будут бумаги.
Курьер сунул ей под нос ведомость, где следовало
расписаться.
— Варь, поставь время на полчаса попозже, а? Я уже в трех
местах был, мне бы домой заскочить минут на двадцать, учебники забрать. Сессия
скоро…
— Сессия летом, — сказала Варвара, — а зимняя прошла давно,
чтоб ты знал.
Она посмотрела на часы и поставила время 11.10, хотя было
только половина.
— Спасибо, Варь, — поблагодарил ее Толик, — всегда выручишь.
Он натянул кепку на залихватские студенческие вихры,
изобразил воздушный поцелуй и ушел за стеклянные двери, в утренний московский
уличный шум. Варвара ему позавидовала.
Хорошо быть курьером! Ездишь себе в разные места, книжицу
почитываешь по дороге, посвистываешь, мечтаешь, ни за что не отвечаешь, не
думаешь ни о чем, не страшишься никаких взбучек, не отлавливаешь на лице у шефа
признака недовольства или раздражения — твое дело маленькое, ты бумаги привез,
закорючку получил и дальше поехал.
Надо бежать. Крутов сидит там один, злой и раздраженный, и
ждет почту, которой нет. Надо бежать.
* * *
Проводив ее глазами, человек вернул трубку на пластмассовые
телефонные уши, вынырнул из круглой стеклянной кабинки и деловой походкой вышел
на крыльцо. Машина, приткнутая к сугробу, еще не успела остыть — снег на капоте
таял, растекался неровными лужицами.
Мужчина сел на водительское место и захлопнул за собой
дверь. И посмотрел в зеркало заднего вида.
Прошуршала газета.
— Ну что?
— Она. Вчерашняя.
Газета снова прошуршала.
— Черт бы ее побрал. Поехали, Витя.
* * *
День прошел как-то странно.
Несколько раз Варвара звонила Димке, но трубку никто не брал
— то ли он спал крепко, то ли убежал домой. Лидии Владимировне она тоже
позвонила, но и там никто не подошел.
Илария, прибыв из очередного круиза по компании, подобрала
на ковре связку Варвариных ключей и вернула ей.
— Надо следить за своими вещами, Варварочка! Вы не дома. Что
это такое — кругом разбросаны ваши вещи!
Шеф не показывался, а когда Варвара сунулась было с кофе,
махнул на нее бледной ручкой в накрахмаленной белоснежной манжете. И про почту,
о которой так переживал поначалу, не спрашивал.
С середины дня у него в кабинете засела начальница
секретариата и принялась в хвост и в гриву гонять Варвару — «Варварочка, у меня
на столе синяя папка, принесите, пожалуйста… Теперь еще желтую. Сходите в
юридическую дирекцию. У них должен быть договор на покупку сериала у
„Эн-би-си“. Как нет? Ах да, он на визировании… Еще кофе, пожалуйста. Спасибо,
но, пожалуй, лучше чай. Хорошо, но лучше зеленый».
Это случалось каждый раз, когда Илария надолго устраивалась
в его кабинете. Варвара даже присесть не могла — только носилась по компании и
по приемной то с документами, то с чашками, то с пепельницами. В этот раз
Илария угомонилась как-то на редкость быстро. Варвара сидела за столом,
неотрывно глядя на селектор, но красная кнопка не зажигалась — странное дело.
Зашла Людка Галкина и только было открыла рот, как Варвара
из-под стола показала ей кулак.
— Ты что? — изумилась Людка.
— Вчерашнее происшествие не обсуждаем. Шеф запретил.
— Да ла-адно!.. Его же сейчас здесь нет.
— Есть, — сказала Варвара и показала глазами на селектор, —
на месте сидит. С Иларией.
— Он все равно не слышит.
— А кто его знает, слышит он или не слышит.
— Варь, ну правда, ну я хотела спросить… — заныла Людка, но
неумолимая Варвара немедленно полезла в стол, достала какие-то никому не нужные
бумаги и принялась неистово их изучать.
Людка потопталась некоторое время, а потом заявила:
— Ну и как хочешь, — и ушла.
Варвара независимо посмотрела в закрывшуюся дверь и сунула
бумаги в стол.
Не будет она ничего обсуждать, раз шеф так… болезненно к
этому отнесся! Он и так ее еле выносит, а если уж она перестанет указания
выполнять, тогда все, пиши пропало! Еще, не дай бог, уволит. Что она станет
делать, если шеф ее уволит?!
Почему он так беспокоится из-за смерти Петра Борисовича
Лиго? Или тоже догадался, что с его смертью дело нечисто? Или он сам все
подстроил?!
Если сам, тогда получается, что Варварин шеф — убийца. Ну,
то есть не такой киношный убийца, в маске с дырками для глаз и двумя
пистолетами за ремнем камуфляжной формы, а другой. Заказчик, если Варвара
правильно разбирается в терминологии.
Она подперла рукой пухлую щеку и стала смотреть в компьютер.
