— Я бы остался здесь, Варвара, — сказал Димка и улыбнулся
виноватой улыбкой, — родители не знают, что я прилетел. Если я покажусь маме с…
забинтованной головой…
— Да, — согласилась Варвара, — да уж…
Она представляла себе, что будет, если он покажется.
— Здесь нельзя оставаться, — резко сказала Таня, — ну,
скотовод-то у нас человек приезжий, а ты что? Квартира, считай, открыта.
Скотовод самостоятельно даже до сортира не дойдет, не то что до плиты.
— Я не скотовод, — твердо поправил ее Димка. Таня махнула
рукой.
— Какая разница!
— Тань, возьми его к себе, — попросила Варвара, — до моего
приезда. То есть почти только на выходные. Я вернусь во вторник и заберу его.
— Не надо меня брать, — перепугался Димка, — я не хочу. Я не
пойду. Я лучше здесь как-нибудь!
— А если он вернется? — спросила Варвара. — Тот, который
тебя огрел? Зачем он приходил? Танька думает, что за Рембрандтом, а я думаю,
что за шваброй! Откуда у него ключи?! Где их у меня вытащили? Одно дело, если
какие-нибудь соседские гоблины, а другое дело, если кто-то свой, с работы!
— Почему — другое дело?
— На работе все знают, что взять у меня нечего, и тем не
менее зачем-то в квартиру влезли! — Варвара вдруг остановилась. — Слушай, а
может, дело вовсе не во мне, а в тебе?
— Как это? — спросила Таня. — При чем тут он?
— Димка, может, за тобой охотится американская промышленная
мафия? — спросила Варвара, и глаза у нее заблестели. — Ты не занимаешься
никакими секретными разработками?
— Я занимаюсь десятком разных разработок, — ответил Димка
сердито, — а американская промышленная мафия — это выдумки русских режиссеров.
— Они следили за тобой, — не слушая, продолжала Варвара, —
увидели, что ты пришел ко мне, выкрали у меня ключи и попытались тебя убить. А?
— Здорово, — оценил Димка. — Только глупо.
— А может, тебе в самолете что-то подложили в сумку? Ну,
помнишь, как в том фильме, где Гаррисон Форд и микрочип в статуе Свободы?
Может, ты, сам того не зная, попал в эпицентр международного заговора?
— Я, сам того не зная, попал в филиал дома для сумасшедших,
— ехидно заявил Димка, — вернее, в квартиру для сумасшедших.
— Может, нам проверить его вещи? — предложила Таня.
— Тань, возьми его к себе, — повторила Варвара жалобно, — ну
не могу же я его бросить одного с раненой головой, да еще в открытой квартире!..
Ну, пожалуйста!
— Ваську в воскресенье привезут, что я ему скажу?!
— Скажешь, что это твой пациент и ты его дома лечишь, только
и всего.
— А спать он будет на раскладушке?
— Дим, ты будешь спать на раскладушке?
Димка открыл рот, снова закрыл и покрутил головой, это могло
означать все, что угодно.
— Он будет, — перевела Варвара. — Тань, ну правда, нет
другого выхода! А он тебе заплатит. Дим, ты заплатишь?
— Я заплачу, — пообещал Димка странным тоном.
— Конечно, он заплатит! Господи, еще эта командировка
дурацкая! Так не вовремя!..
— Дамы, — неожиданно спросил Димка, — а почему никто из вас
не хочет позвонить в полицию и сделать заявление о нападении на человека и
взломе квартиры?
Этот простой вопрос до глубины души поразил и озадачил
Варвару с Таней.
Правда — почему?
— Потому что они все равно ничем не помогут, — пробормотала
Таня неуверенно.
— Потому что у меня в шесть утра самолет, а мне придется
тогда всю ночь в милиции проторчать, — объяснила Варвара туманно.
Странно, что он забыл.
Никто тебе не поможет, кроме тебя самого. Спасение утопающих
— дело рук самих утопающих. Обезвредить насильника может только его жертва,
если окажется обладательницей пояса по карате. Кошелек можно спасти, только
поглубже его упрятав. От грабителей можно убежать, если успеешь, или отдать им
все, что они хотят, — тоже выход.
При чем здесь милиция?
Если убьют, тогда в дело вступит милиция. Привяжет бирку к
большому пальцу, сунет труп в пакет, заведет дело. Дело полежит, полежит и
канет в архив. Так всегда бывает. Вернее, только так и бывает. Он просто забыл.
— Ладно, — велела Таня. — Давайте собираться.
Она забрала у Димки кружку, и ей показалось, что у него
горячая рука. Теперь она выглядела озабоченной — все-таки прежде всего она была
врачом, а врач не может бросить больного с раной в голове и поднимающейся
температурой. Ну не может, и все тут!
— Ехать недалеко, на соседнюю улицу. Какие вещи вам собрать,
скотовод-любитель?
— Я не скотовод, а физик, — стиснув зубы, сказал Димка. —
Маленький рюкзак. Там все мои вещи.
— А остальное? — не удержалась Таня. — На продажу?
— Там подарки моим родителям, — ответил он с ненавистью, —
когда я приезжаю в Россию, я привожу родителям подарки.
— Нежный сын.
— Тань, отстань от него. Никто не знает, какой там климат, в
этой Чехии? Тропики, субтропики или альпийская зона?
— Скорее альпийская зона, — решительно объявила Таня, — это
же в горах.
— Там теплее, чем здесь, — сказал Димка, — если я не
ошибаюсь, градусов на десять. В марте там обычно совсем тепло.
— Ребята, — попросила Варвара, — вы посидите, я пальто
пропылесосю… сошу… сосю… Так, наверное, неприлично ехать.
— Я дам тебе куртку, — предложил Димка, — хочешь? У меня в
сумке еще одна, я купил для отца. Она как раз… двухсезонная.
— Демисезонная, — поправила его Таня.
Ишь, какой щедрый ковбой! Даже отцовской куртки ему для
Варвары не жалко!
А может, у него к ней романтическое чувство? Он женится на
ней, увезет в штат Канзас — нет, Техас, на самом деле Таня отлично помнила, что
Техас, — и они заживут в доме с зеленой лужайкой и белым забором и станут
присылать Тане глупые сувениры и ничего не значащие подарки.
Это было так обидно — еще обиднее, чем Карловы Вары и триста
долларов!
— Она в самом низу, в пакете. Открывай и тащи. Зеленый
пакет. Нашла?
Куртка была серо-желтая, огромная, невесомая, многочисленные
завязки болтались и приятно позвякивали латунными замочками, «молнии» были
широкими и солидными.
