Варвара не стала говорить каникулярной подруге, что Вика
Горина наверняка не ест на ночь тортики, даже маленькие, не говоря уж о
колбасе.
— Ботинки поставь под батарею, — распорядилась Варвара, —
только постели что-нибудь, а то будет лужа.
— Не будет. Я их сейчас вымою. Кстати, бутылку я тоже
принесла.
— Пить будем?
— И есть. Мы будем есть и пить. Ставь сковородку.
— Жарить нечего, — отозвалась Варвара, выуживая чайник из
раковины, — была курица, но я ее уже съела.
— На твою курицу я и не рассчитывала, — решительно заявила
Татьяна, появляясь на пороге кухни, — я купила отбивные.
— Маленькие? Как тортик? — уточнила Варвара.
— Здоровые. Ну и что? — проскулила она, преданно глядя на
Варвару. — Ну, раз уж у меня каникулы!.. Поесть-то можно! Господи, я в
последний раз спокойно ела на прошлый Новый год, да и то после четырех часов
ночи, когда Ваську спать загнала и родители улеглись. Никто не руководил, не
приставал, не поучал, не рыдал, не спрашивал, где суффикс, где окончание, а где
числитель со знаменателем!..
— А картошка зачем? — спросила Варвара строго, глядя, как в
раковину проворно летят коричневые очистки. Алые до нелепости ногти хищно
сияли. — Картошка с мясом!.. Хуже только торт с маргариновыми розами!..
— Не хуже! Картошка с мясом хороша в своем роде, а торт с
розами в своем. Или плоха.
— Плоха, — подтвердила Варвара. — Картошку варить или
жарить?
— Варить. Мясо жарить. Картошку варить. И то и другое жарить
— вредно. А ты чего в этом халате? Стряслось что-нибудь?
— Стряслось, — вздохнула Варвара, — а картошку давай
все-таки пожарим! У нас на работе сегодня один придурок помер, и я чуть под
машину не попала. Вернее, я попала, но… не очень.
— Как — не очень?! — возопила подруга, оставив «придурка»
без внимания. — Как это можно попасть «не очень»?! Ты что, на красный
переходила?! Или на зеленый?! Если на зеленый, то надо в суд подать, чтобы
компенсацию выплатили! У тебя свидетели есть?
— Тань, ну что ты говоришь?! Какой суд, какие свидетели?!
Хорошо, что с миром отпустили, да еще до дому довезли и с меня никакой
компенсации не потребовали! Машина такая… солидная была. Большая. И хозяин…
солидный.
Почему-то неожиданно и слишком ясно вспомнились серые глаза,
темные из-за очень густых и коротких прямых ресниц, большие руки, и еще голос,
и уютный автомобильный свет, и то, как она потом ковырялась на дорожке,
размахивая сумкой.
Фу, как ужасно!..
— И из сумки все украли, — продолжила Варвара с тоской, —
пока я поднялась, отряхнула пальто…
— Как — все?! — ахнула Татьяна. Она ахала и ужасалась, но
про картошку с мясом не забывала ни на секунду — посолила, помешала, а теперь
внимательно и с удовольствием принюхивалась. — Денег сколько было?
— Пятьсот рублей. И паспорт еще!.. Теперь придется в милицию
тащиться, и в фотографию, и в домоуправление, и еще, небось, в сберкассе
платить, а там очереди! Я только две недели назад заграничный паспорт
оформляла, думала, что мне конец придет. Оказывается, в нашей стране
победившего капитализма все повально едут за границу. Ты что-нибудь об этом
слыхала?
— Нет, — призналась Таня.
— Я тоже не слыхала. А тут ко мне в международном отделе
пристали — оформляй да оформляй паспорт. Мы компания современная, у всех наших
сотрудников непременно должны быть паспорта!.. Вдруг шефу взбредет в голову
меня на стажировку отправить в Лондон или в Нью-Йорк!
— А он… моет… опраить? — спросила Таня с набитым ртом.
— Нет! Но это неважно. Важно, чтобы у международников в
компьютере были данные — Варвара Лаптева, секретарь, паспорт номер такой-то.
Тань, я с этим паспортом валандалась три недели. И теперь что — заново
начинать, следующий оформлять?! — Тут Варвара совершенно неожиданно для себя
заревела.
Вроде и не собиралась, и все как-то отступило и улеглось, и
халат она достала, и курицу съела, и почти позабыла о том, как нахальный
водитель весело называл ее бабкой, — и заревела!
Ревела она долго, со вкусом, подвывала и всхлипывала. Таня
косилась на нее, подцепляла со сковороды лепестки картошки, молча жевала и ни о
чем не спрашивала.
Как хорошо, что есть подруги, которые знают, когда можно
спрашивать, а когда лучше жевать картошку и молчать. Раз есть такие подруги, и
жареная картошка, и мясо, и тортик — значит, наплевать на Ивана Александровича
и его машину и на его болтуна-шофера, вот только денег жалко, и паспорт…
— Хватит рыдать, — приказала Таня, и Варвара послушно
утерлась рукавом халата, — сейчас все пережарится, и получится гадость. Давай
лучше есть.
— Я решила худеть, — объявила Варвара за чаем с ломтем
«тортика». Некстати пришедшую на ум Вику Горину она прогнала.
— По Монтиньяку хорошо, — подсказала Таня. — У нас в бухгалтерии
одна девица на пятнадцать килограмм похудела. Только картошку нельзя и белый
хлеб, а все остальное можно, даже шоколад.
— Свежо предание, — вздохнула Варвара и водрузила на свою
тарелку еще один ломоть торта, — по-моему, на пятнадцать килограмм можно
похудеть, только если кардинально изменить образ жизни.
— Как?
— Так. К примеру, страшно разбогатеть и перейти на устрицы и
креветки. И есть их до конца жизни. В теннис начать играть. Знаешь, как это
шикарно — сегодня с утра у меня теннис и сауна, позвони мне после обеда, когда
я уже буду пить свой чай из трав и заедать его булочкой из неочищенных злаков…
— У меня каждый день с утра теннис, сауна и неочищенные
злаки, — буркнула Таня. — Сначала сауна с Васькой, а потом теннис с родителями.
Иногда наоборот бывает. В смысле сначала теннис, а потом сауна. Слушай,
Лаптева, давай лучше еще выпьем. За нас, умниц и красавиц. Мы же с тобой умницы
и красавицы. А, Лаптева?
— Только почему-то никто этого не замечает, — пробормотала
Варвара, — хоть топись. Шеф три месяца назад обещал повысить, в помощники
перевести, а вместо этого…
— Что?
— Труп, — внезапно выпалила Варвара, вспомнив, что так и не
рассказала подруге самую важную новость. — Слушай, Танька, у нас сегодня в
офисе одного мужика прикончили!
— Как… прикончили? — спросила Танька и взялась пухлой ручкой
за собственный рельефный бюст — с той стороны, где положено быть сердцу. Глаза
у нее засверкали. — Как в фильме «Улицы разбитых фонарей», да? Ты сидишь за
столом, и тут врываются четверо в масках, и кидают всех на пол, и убивают
твоего шефа, а ты вызываешь милицию и становишься врагом мафии…
