— Илария тебя побила? — удивилась Таня.
— Может, наняла кого? А?
Таня пожала полными плечами, зашла за ширмочку и стала мыть
руки.
— Ты сама говоришь, что это не международный заговор. Кого
она наняла-то? Киллера? Как в кино?
— Да, — вздохнула Варвара, — киллер не проходит по смете.
— Что?!
— Тань, правда не имеет смысла никого нанимать за деньги,
чтобы побить меня. Это глупо.
Дверь опять стала осторожно приоткрываться, и Таня крикнула
повелительным докторским голосом:
— Подождите!
— Если кто-то думает, что деньги у меня, значит, в моей
квартире как раз деньги и искали, — задумчиво продолжала Варвара, — конечно, не
нашли, потому что денег у меня нет. Тогда написали записку и пришпилили ее к
твоей двери, чтобы мы деньги вернули.
— Откуда взялась моя дверь? Они что, следили за нами?
— Наверное, — сказала Варвара по-прежнему задумчиво, — когда
мы Димку к тебе перевозили, ночью, помнишь? Вполне могли. То есть он пришел,
нарвался на Димку, дал ему по голове и остался у подъезда, ждать, как будут
разворачиваться события. Проводил нас до твоей квартиры и пришел на следующий
день, когда я улетела в командировку.
— А про командировку откуда узнал?
У Варвары дрогнула рука, и чудодейственная примочка упала на
пол. Она медленно села на узкой больничной кушетке и спустила ноги.
— Про командировку знал мой шеф, — задумчиво произнесла она,
— они знали вдвоем с Иларией. Они и придумали эту командировку! Они придумали
ее специально, чтобы услать меня как-то так, чтобы я не могла неожиданно
вернуться, понимаешь? Если бы они меня послали… в Коломну, я могла бы вернуться
в любую секунду! Поменять билет, поехать на автобусе, а не на электричке, или
что-то в этом роде. Из-за границы раньше вернуться нельзя, да и кто станет
раньше возвращаться из Карловых Вар! Значит, это они устроили погром в моей квартире.
На свободе.
Варвара взялась за голову.
— Может, тебе валерьяночки? — спросила Таня.
— Нет. И ключи! У меня пропали ключи от квартиры! Мы еще
думали, где их вытащили, в троллейбусе или на работе! Конечно, это они и
вытащили! Все сходится!
— Давай все-таки налью валерьяночки, — предложила Таня
настойчиво, — сходится, и хорошо. Теперь самое главное, чтобы от нас отстали!
Мы с тобой совсем ни при чем! А тебя отколошматили! А что он тебе колол, не
знаешь?
— Нет. — Варвара пыталась навести порядок в своих мыслях, а
Танька ей мешала.
— Что-то такое правильное колол, раз ты сегодня целый день
скачешь и такой путь прошла! Бывший врач, надо же!.. — Она хмыкнула, то ли
одобрительно, то ли сердито, и распахнула дверь в коридор. — Заходите, женщина!
Варвара поднялась с кушетки и сунула ноги в расстегнутые
сапоги.
— Туда иди, — сказала подруга и открыла белую дверь в
крошечную смотровую комнатку. — Зажги свет и полежи. Вон выключатель. Можешь
чайник поставить.
В сапогах с перегнутыми пополам голенищами Варвара
проковыляла в смотровую и встала у окна. За окном был бедный больничный дворик
с двумя грязными зелеными «уазиками» и перекосившейся скамейкой. На скамейке
мыл ногу большой полосатый кот. Наверное, в лужу наступил. В марте всюду лужи.
Ее услали в командировку, чтобы она не могла неожиданно
нагрянуть в Москву и помешать детальному осмотру — разгрому! — своей квартиры.
Для того, чтобы осматривать — громить! — было удобнее, у нее вытащили из сумки
ключи.
С ключами что-то не так. Варвара закрыла глаза.
Что-то не так. Не так.
Она пришла домой и обнаружила, что ее дверь открыта. Нет,
сначала она обнаружила, что замок на коридорной дверце прихвачен синей
изолентой. Потом она вошла и увидела, что дверь в ее квартиру как-то странно
колышется, как будто от сквозняка. Димка лежал в коридоре, вокруг его головы
было черно. Только когда Таня стала его спасать, Варвара вспомнила про ключи.
Ключей не было. Когда они уезжали на Таниной машине, она заперла дверь
запасными ключами.
Потом Варвара приехала из Шереметьева и обнаружила, что от
ее дома ничего не осталось.
Что-то она упустила. Чего-то не вспомнила.
Зеленый «уазик» под окном зафырчал мотором и тронулся,
расплескивая воду. Кот перестал мыться, поднял голову и проводил «уазик»
взглядом. Нога у него осталась вытянутой, как пистолет.
Иван следил за ней. Он знал, что она летит в Карловы Вары, и
даже думал, что она везет ту самую кредитную карточку «подальше от
заинтересованных сторон». Он оказался рядом с ней в самолете, но до этого у
него было полно времени — целая ночь! — чтобы вернуться в Варварин дом и
перевернуть там все вверх дном.
Он не нашел карточку и решил, что должен полететь следом за
ней, чтобы перехватить ее. В отеле он залез к ней в номер и вытащил старый
конверт, потому что был уверен, что карточка в нем.
Да. Это правдоподобно.
Это правдоподобно, и из этого следует, что все остальное —
тоже он. Скотч на лице, глянцевый журнал под щекой, боль, мат, вкус собственной
рвоты, как будто треснувший череп и разлетевшиеся по стенам ошметки мозгов —
все он.
Варвара застонала сквозь зубы.
Тогда зачем он ее отпустил? Зачем позволил ей уйти сегодня
из его дома? Или отпустил, чтобы продолжать следить? Может, он ехал за ней в
своей машине, пока она шла через пол-Москвы, и теперь поджидает за облезлым
углом поликлиники, уверенный, что в конце концов она приведет его к деньгам?!
Нет. Надо успокоиться.
Если бы все было именно так, вряд ли он признался бы, что
утащил конверт из ее номера, да еще показал его ей! От этой мысли ей стало
немного легче.
Нужно попробовать зайти с другой стороны.
Как ее шеф связан с Петром Борисовичем Лиго? Кто мог его
убить? Явно не Иван — никакого Ивана не было тогда в его кабинете!
Допустим, деньги со счета Павла Белого увел его брат и
спрятал как-то так, что их никто не может найти. При чем тут Варварин шеф? Зачем
ему был нужен Петр Борисович, да еще так сильно нужен, что он всегда принимал
его вне очереди и даже проводил с ним некоторое время?!
Значит, деньги они украли вдвоем, это единственное
объяснение.
Как там говорится? Примем это за рабочую гипотезу?
Гипотеза так гипотеза.
