Как-то очень легко он поднял его повыше, перехватил и
стукнул головой о стену.
— Дима!!! — завопила Варвара, уверенная, что сейчас
раздастся выстрел, и Димка сядет в кучу наваленного на полу отвратительного
мусора и возьмется руками за живот, за то место, которое разорвет безжалостная
пуля, и изменить ничего уже будет нельзя.
Нельзя, нельзя…
Пистолет упал на пол со странным пластмассовым звуком.
Круглое пятно света дрогнуло, его повело в сторону, и Танька завизжала изо всех
сил.
Варвара занесла молоток.
— Тихо! Не орать!
Это сказал Димка — громко и твердо.
Варвара опустила молоток.
— Таня, хватит кричать.
Визг дошел до самой верхней, истерической точки и вдруг
затих.
— Димка… ты жив? — спросила Варвара. Оглянувшись, она взяла
Таню за руку и повела ее рукой с фонарем.
— Да, — ответил Димка, — я жив, конечно.
Черная масса шевельнулась у него в руках, и он еще тряхнул
ее и снова стукнул о стену.
— Ты че?.. — не слишком уверенно произнес голос откуда-то
изнутри этой массы. — Ты че… дерешься-то?
Танька ахнула и снова дернула фонарь. Варвара вытащила его
из ее руки.
— Я не дерусь, — сказал Димка очень вежливо, — я только
предупреждаю, что в следующий раз я тебя убью. На самом деле убью. Как только
увижу. О'кей?
Из массы послышалась длинная матерная тирада, и Таня,
оттолкнув Варвару, бросилась вперед.
— Ах ты, недоумок проклятый, — закричала она, перебираясь
через мусор, — что тебе надо?! Зачем ты к нему пристал?! Куда тебя принесло?!
Что ты все не отстанешь от нас, в самом-то деле?!
— Сука, — неуверенно заявили из массы, и Димка отпустил
руки. Вся масса с грохотом обрушилась на пол и начала возиться.
Варвара никак не могла ничего сообразить. Наверное, от того,
что вчера ее сильно побили.
— Господи боже мой, да что ж за наказанье-то такое?! За что
оно мне?! — продолжала неистовствовать Таня. — Сколько можно?! Сто лет назад
развелись, а ты все мне портишь!! Ну что тебе от нас надо, придурок?! Ну куда
ты лезешь?!
— Васька мой сын, — простонала темная туша жалобно и стала
подниматься с пола, — я его, гаденыша, воспитал, а теперь всякая сволочь…
— Твой сын! — вскричала Таня. — Это мой сын, а не твой! Ты
десять лет на диване лежал, ты к нему ни разу ночью не встал, ты с ним на лыжах
ни разу не сходил, и в школе у него не был, и в поход его не водил, и…
Тут она вдруг заплакала. Варвара бросила молоток и обняла
ее. Димка поддал ногой пластмассовый игрушечный пистолет. Пистолет завертелся
среди мусора и остановился. Варвара посмотрела на него.
— Пошли, — велел Димка решительно, — хватит. Таня, хватит.
Но Таня не могла остановиться, рыдала так, что Варваре
показалось, что у нее истерика.
Не может у нее быть никакой истерики. Истерики случаются с
тонкими и нежными натурами. У них с Танькой истерик не бывает.
— Варвара, найди мой рюкзак, — распорядился Димка, — и это
свое… оружие подбери. — Он улыбнулся, взглянув на молоток, и как маленькую взял
за руку Таню. — Пошли домой.
— Что… ему надо? А? — Таня судорожно всхлипывала, пытаясь
успокоиться и от этого всхлипывая еще громче. — Он… тебя… ударил?
— Я его ударил, — сказал Димка, — все о'кей.
— Танька, — с тоской тянула туша, — Танька, на кого ты меня…
Как ты могла… Васька наш… Твою мать…
— Ты слишком поздно спохватился, — вдруг очень серьезно
заявил Димка, — у тебя было… сколько там? — спросил он у Тани.
— Десять… десять лет.
— У тебя было десять лет, — повторил Димка, — этого
достаточно. Теперь не ты. Теперь я. И я убью тебя, если ты станешь нам мешать.
Таня все всхлипывала, утиралась рукавом. Димка подтолкнул ее
вперед и перехватил у Варвары фонарь. Туша копошилась в темноте, слабо и
жалостливо похрюкивала.
— Мальчик, — вдруг сказал Димка и оглянулся на тушу, —
теперь это мой мальчик. Самое большее, что я могу для тебя сделать, это
умолчать о том, что его отец такой… слабак.
Эта книжная фраза в темноте и вони предмусоропроводной
каморки под аккомпанемент Таниных всхлипов и тяжелого Варвариного дыхания
прозвучала нелепо и странно, но никому не показалась ни странной, ни нелепой.
Подталкивая в спины Варвару и Таню, Димка заставил их
подниматься по лестнице. Таня все всхлипывала.
— Что ему было от тебя нужно? — спросила Варвара негромко. —
Каких денег он хотел? За Васю с Таней, что ли?
— No comments, — ответил Димка. — Я больше не хочу это
обсуждать. Мы не станем это обсуждать.
— Станем, — пробормотала Таня, и Димка на нее покосился, —
господи, это какой-то ужас! Совсем мужик ополоумел! Пистолет себе купил
пластмассовый и маску, как у киллера! Сдохнуть можно. Я думала, что с ума
сойду! Варвары все нет и нет, и ты ушел, и канул в подъезде! — тут она толкнула
Димку в грудь. — Я же не знала, что на тебя мой напал!!! Я думала, что…
— Никакой не твой, — заявил Димка решительно. — Таня, я не
хочу больше слушать, поэтому ты не станешь больше говорить. Все о'кей. Он
несчастный и от этого трусливый человек.
— Он несчастный?! — взвилась было Танька и вдруг замолчала,
как будто сама себе заткнула рот. Варвара даже улыбнулась в темноте.
Кажется, Хьюстон гораздо ближе к улице Маршала Берзарина,
чем казалось сначала.
Кто знает, может, Варваре своими глазами удастся увидеть
этот самый «тройной тулуп», который так любила поминать бабушка Настя, когда
смотрела фигурное катание!
* * *
На работу Варвара нацепила темные Танины очки и долго
штукатурила синяк на скуле Таниным тональным кремом, от чего правая сторона
лица оказалась намного темнее, чем левая.
— Надо было слева чернилами помазать, — посоветовала Танька,
— а поверх чернил класть крем. Тогда было бы равномерно.
— Иди ты в задницу, — пробормотала Варвара, рассматривая
себя в зеркало.
Неужели только вчера Иван целовался с ней утром под теплым и
легким одеялом, трогал ее и тискал, и прижимался, и его жесткая нога
придавливала ее ноги, и потом он пошел в ванную, даже не подумав надеть трусы,
а потом гладил собаку Тяпу, и от того, как двигались его большие руки, у
Варвары мутилось в голове и становилось как-то холодно в спине?! Неужели с ней
было такое?!
