— Ты молодец, что пришла, — не придумав ничего лучшего,
сказал он.
— Я подумала, что Лина — твоя жена.
— Что?!
Варвара вздохнула.
— Я подумала, что Лина — твоя жена. Она так уверенно шла и
еще спросила, к ним я или не к ним, то есть к вам…
— Сюда приходит еще два десятка людей, — ответил Иван, — все
они живут в этом доме. Моих родственников среди них нет.
— Просто она работает у нас, и утром я к ней ходила, —
пробормотала Варвара. Ему показалось, что теперь она начала засыпать, и не
хотелось, чтобы она засыпала.
Вся ночь впереди. Она еще успеет выспаться.
Она будет спать у него под боком, и в любую минуту, как
только ему захочется, он сможет трогать ее, гладить, целовать, тормошить и
делать с ней все, что заблагорассудится Вот до чего дошло. А он было решил, что
ничего не выйдет, так проворно она тогда от него сбежала.
Он дунул ей в ухо. Она вздрогнула и открыла глаза.
— Я не женат, — произнес он тихо, — и даже не был. Надо было
мне раньше тебе сказать, чтобы ты не тряслась от страха.
— Я тряслась от страха вовсе не из-за жены, — возразила
Варвара, — я тряслась от страха из-за тебя! Пять минут назад мне было
наплевать, женат ты или нет.
— А десять минут назад? — вдруг спросил он. — А вчера? А в
Карловых Варах?
Почему-то ему требовалось, чтобы она немедленно подтвердила
серьезность своих намерений, но не мог же он сказать об этом прямо!
— Не знаю, — призналась Варвара, — я не думала об этом. Я
думала, что просто не могу тебя… интересовать, и все тут.
— Почему не можешь?
— Я толстая, — прошептала она из его подмышки, — у меня
одежда дурацкая. Работа не поймешь какая. И некрасивая я.
— Кто тебе это сказал? — Он вытащил ее из-под мышки и
поцеловал, сильно, по-настоящему. — Ты очень красивая. И худых я не люблю.
Этого Варвара просто не могла пережить.
— Как не любишь?! — Она подняла голову и уставилась ему в
лицо, как будто он только что открыл ей принцип теории относительности. — Все
мужчины…
— Стоп, — перебил он, — я ничего не знаю обо всех мужчинах.
А ты что, знаешь?
Варвара все смотрела на него.
— Мне нравятся всякие женщины, — продолжал он задумчиво, —
но я как-то никогда не оценивал их по… весовым категориям. Из-за тебя я даже
спать не мог.
Варвара легла щекой ему на грудь и прикрыла физиономию
ладошкой.
Он обещал ей «продолжение». Конечно, она не поверила ему,
она даже себе не могла признаться, что пришла сюда именно за «продолжением», а
не за сумкой и не за помощью, но она не ожидала, что все будет так хорошо, что
все получится — с первого раза! — что не будет неловкости, паники, фальши.
Впрочем, паника была, но он очень быстро прогнал ее.
— Я хочу за тобой ухаживать, — вдруг объявил Иван, и она
вздрогнула, — я же за тобой не ухаживал совсем.
— Ты колол мне уколы, — пропищала Варвара, — и мыл меня в
ванне.
— Это не в счет. То есть мне просто повезло, что не пришлось
таскаться за тобой, провожать тебя до дому, приглашать в театр и все такое.
— Это так ужасно?
— Это не ужасно, но утомительно, — объяснил он, — это все
ритуальные танцы вокруг костра, а прыгнуть сразу никто не решается.
— А мы с тобой сразу прыгнули?
— Прыгнули, — согласился он, подтянул ее повыше и поцеловал
в шею, — еще как прыгнули, душа моя! Вот в театр не ходили, а прыгнули.
Варваре стало смешно.
— А как ты хочешь за мной ухаживать?
— Сначала есть, — объявил он, — потом принимать ванну. Потом
опять…
— Есть?
— Да не есть! — сказал он с веселой досадой. — Спать!
— Вовсе ты не хочешь за мной ухаживать, — заключила Варвара
с робким кокетством, — просто ты сам хочешь есть, в ванну и спать.
— Я хочу не просто спать, а спать с тобой, — уточнил он, —
все правильно.
Он откинул одеяло — Варвара сжалась и зажмурилась — и
некоторое время пристально изучал ее ребра.
— Болят?
— Ничего. Таня сказала, что ты колол мне что-то правильное,
раз я вообще могу ходить.
— Еще бы! Конечно, правильное! Я врачом много лет работал.
— А сейчас ты кем работаешь? Он смачно поцеловал ее в живот.
— Сейчас я работаю хозяином жизни, и уже довольно давно. По
мне разве не видно?
Варвара поняла, что отвечать на ее вопрос он не станет.
Почему? Не хочет, чтобы она узнала о нем больше, чем он
готов ей продемонстрировать? Указывает ей ее место? Дает понять, что это не ее
дело?
Она напряглась так заметно, что он почувствовал и
внимательно взглянул ей в лицо.
— Я… сделал тебе больно?
— Нет.
— Неприятно?
Они помолчали, глядя друг другу в глаза.
— Я хотела поговорить с тобой, — выпалила Варвара, понимая,
что сказка кончается, скоро начнут бить часы на городской башне, карета
превратится в тыкву, а кучер в крысу. Золушка осталась Золушкой, так и не
побывав принцессой. — У меня… проблемы.
— Я знаю, — согласился он, не понимая, почему у нее так
изменилось настроение, — ты придумала, как их решить? Или нашла Пашины деньги?
— Деньги я еще не нашла, — сказала Варвара нетерпеливо, —
кстати, это самая большая проблема. Я никак не могу взять в толк, где они могут
быть, эти дурацкие деньги!
Тут Иван неожиданно захохотал и повалил ее назад, в омут
чистых простыней и разгромленных подушек, и прижал ее руки, и придавил ее ноги,
он даже укусил ее, заставив тихонько ахнуть, и вдруг стало совершенно неважно,
почему он не сказал ей о своей работе, и что она надумала делать с
полумиллионом швейцарских франков, и ничего не осталось, кроме него и его
яростных эмоций, и она только принимала их, восторженно ужасаясь тому, что это
она — она! — их вызвала, как горные тролли, вызывающие своими заклинаниями
извержения вулканов.
* * *
Когда они очутились на кухне, было уже совсем темно.
Вечернее солнце, махнув на них рукой, убралось за свой океан, зато Иван сказал,
что сейчас он затопит камин.
