— Какой прием?
Брови Стэна взметнулись.
— Королевский, — снисходительно поведал он. — Король острова ждет нас у себя сегодня вечером. Одежда парадная. Перед этим мы отправимся в мэрию, где ученый секретарь комиссии по вопросам культуры обсудит с нами все детали проекта. Затем для тебя, Рут, запланирована встреча в музее.
— Великолепно! — подыгрывая Стэну, который наверняка ждал от нее восторженной реакции, воскликнула Рут, на самом деле пребывавшая в глубокой растерянности. Мысль о приеме не давала ей покоя, поэтому она не удержалась от расспросов. — А какова цель приема? И кто приглашен, кроме нас? Я должна знать, в чем мне идти.
— Мистер Ормонд, которого очень уважают в этой стране, считает, что официальный прием, на котором будут присутствовать отцы города, повысит статус нашей группы. А это необходимо, поскольку у здешних жителей наша работа может вызвать неприятные эмоции. Что же касается одежды — ты в любом наряде прекрасна! Разве что подкрась слегка ресницы, да сделай укладку. И помни: местные без ума от блондинок.
Рут очень хотелось сделать хороший глоток кофе, но она даже боялась поднять чашку с блюдца — так дрожали руки.
— Да, конечно, в этой затее есть смысл, — задумчиво проговорила она. — Но я не понимаю, почему экспедиция должна вызывать опасения у местных жителей?
— Здесь существует масса легенд, связанных с дельфинами. Они даже изображены на гербе города. В народе их очень почитают.
Рут наконец совладала с собой и, взяв чашку, отпила кофе. Значит, сегодня вечером она опять увидит Генри. Что ж, у нее в запасе целый день, чтобы привести в порядок свои чувства. Я вполне в состоянии встретить его с улыбкой, убеждала она себя, ведь ничего особенного не произошло. В конце концов, помимо несостоявшейся любви, между ними было когда-то и чувство искренней дружеской симпатии.
— Рут, проснись! — Легкое прикосновение Стэна заставило ее вздрогнуть. — У тебя сегодня много работы. Ученый секретарь позаботился о том, чтобы в музее подобрали литературу о здешней разновидности дельфинов. Выпьешь еще кофе?
— Нет, спасибо… Я, собственно, знакома с соответствующей научной литературой.
— Не сомневаюсь. Но в той, что тебе покажут, отражены национальные и культурные традиции края.
— Все стараются помочь, — медленно проговорила она.
— Да, — подхватил Стэн, не вполне уяснив смысл ее слов. — Совсем не так, как в других местах. Помнишь, с какими трудностями пришлось столкнуться на островах Деларю? Там до тебя не ступала нога ни одной белой женщины.
— Помню, — содрогнувшись, произнесла Рут. — Это был самый страшный день в моей жизни.
— Слава Богу, все обошлось. Твои, сердечность и обаяние способны обезоружить даже людоеда. Ну ладно, мальчики и девочки, хватит болтать, пора за работу. Нас ждет напряженный день!
9
Стэн оказался прав. Рут провела день с увлеченными людьми, которые готовы были сутками говорить на любимую тему и всячески старались угодить ей. Неудивительно, что из музея она вышла совершенно без сил. Особенно потрясло то, что ее обожаемые дельфины занимают, чуть ли не центральное место в искусстве и легендах местного населения.
Пока Рут с переводчицей ехала на машине от музея к гостинице, она осторожно расспрашивала ее о Генри, поскольку выяснилось, что эта худощавая женщина лет тридцати была его соотечественницей и более того — давней подругой Лидии Ормонд.
Ей удалось узнать, что Генри с матерью, после того, как кто-то предал его отца, вынуждены были бежать из своей страны и поселились сначала на этом острове, который мальчик успел полюбить всей душой. Потом им пришлось перебраться в Штаты, где Генри закончил университет, приобрел небольшую телекомпанию, сделал ее очень популярной и процветающей, а сам стал очень богатым человеком. Он поселился на острове, который некогда, в трудную минуту, приютил его и, кроме того, располагался неподалеку от родины. Он всегда помнил, откуда родом, и любыми способами пытался помочь своей стране.
— Я видела его по телевизору, когда он на короткое время вернулся туда, — осторожно сказала Рут.
Милица нахмурилась.
— Да, это был драматический момент. Коварные советчики хитростью заманили его в страну в надежде расправиться с единственным возможным претендентом на престол. Они просчитались в одном — люди действительно любили его отца и не дали в обиду наследного принца. Его укрывали от полиции, а Генри тем временем одним своим авторитетом удалось успокоить инициированные властью же волнения и организовать подпольное движение сопротивления. Затем он вернулся на остров, где напряженно работает, готовя новое возвращение.
За этим волнующим разговором Рут не заметила, как машина подъехала к гостинице. На прощание Милица сказала:
— Я буду с удовольствием вспоминать сегодняшний день. Мне очень понравилось работать с вами. Желаю успеха в съемках фильма. Когда мы сможем его увидеть?
— На экранах он появится не раньше чем через год, — ответила Рут… когда она уже будет в Новой Зеландии и от ее неразделенной любви останутся одни лишь воспоминания.
Чтобы скрыть подступившие слезы, Рут быстро поблагодарила Милицу и, тепло попрощавшись с ней, вбежала в гостиницу.
Несколько часов спустя Рут придирчиво рассматривала себя в зеркале. Нанесенный на лицо грим казался ей слишком бледным, а по-новому уложенные волосы, похоже, делали ее лицо слишком круглым. Вошедшая молодая горничная спросила, не нуждается ли Рут в помощи. Получив отрицательный ответ, она, тем не менее осталась в номере и взялась за уборку.
Едва Рут достала из гардероба платье золотистого цвета, горничная деликатно удалилась в ванную и не появлялась до тех пор, пока девушка не облачилась в струящийся шелк. Затем Рут достала из гардероба сумочку под цвет костюма и надела бронзового отлива туфли на низком каблуке; высокие были ей пока недоступны.
Светившаяся от восторга горничная произнесла что-то похожее на «шик!» и распахнула дверь.
Нервы Рут были напряжены до предела: через полчаса ей предстояла решающая встреча с Генри. Она спустилась по лестнице в холл, где ее ждали остальные члены экспедиции. Привыкшие к шортам и майкам, они несколько неуклюже чувствовали себя в вечерних костюмах.
Эффект от появления Рут был столь огромным, что Стэн не мог не выразить своего восхищения.
— Как жаль, что женщинам не всегда приходится надевать свои лучшие наряды! — сказал он.
— Если бы они наряжались каждый день, все быстро привыкли бы к этому. А женщинам нужны победы, хотя бы временные, — отшутилась Рут.
— О'кей, мальчики и девочки, пора ехать.
Минут через сорок, сойдя с катера, они маленькой толпой ввалились в широкие двери дома Генри.
Рут шла впереди об руку со Стэном, подбородок ее был дерзко поднят, хотя страх перед неизвестностью терзал душу. Слуга распахнул перед ними двери в просторный зал, и голова Рут закружилась от избытка объектов, требовавших внимания: это и французская мебель восемнадцатого века, и обилие портретов и пейзажей, висевших на стенах. Поражало и богатство цветовой гаммы в убранстве зала: от белоснежных и золотистых тонов до ярко-красных.
