«Вперед мы уплатили горькой доле,
Погашен долг; теперь умерим скорбь.
Нет, не лежала Англия у ног
Надменного захватчика и впредь
Лежать не будет, если ран жестоких
Сама себе не нанесет сперва.
К ней возвратились пэры. Пусть приходят
Враги теперь со всех концов земли.
Мы сможем одолеть в любой борьбе, —
Была бы Англия верна себе».
Уильям Шекспир. Король Иоанн
«Бог да простит вас! Вот вам приговор.
Вы в заговор вступили против нас
С лихим врагом и золото его
Залогом нашей смерти получили;
Вы продали монарха на закланье,
Его вельмож и принцев — на неволю,
Его народ — на рабство и позор
И всю страну — на горе и разгром.
Не ищем мы оплаты за себя,
Но дорожим спасеньем королевства,
Которое вы погубить хотели, —
И вас закону предаем. Идите
Несчастные преступники на смерть».
Уильям Шекспир. Генрих Пятый
Франция. Куршевель. 4 января, вторник
Сразу после Нового года небольшой французский поселок
Куршевель превращался в настоящий центр международного туризма, о котором уже
начинали слагать легенды.
В шестидесятые годы на этот горнолыжный курорт иногда
приезжали англичане и американцы. В семидесятые здесь отдыхали итальянцы и
французы. В восьмидесятые тихий курорт стал местом уединенного семейного отдыха
для пожилых европейцев, предпочитавших тихую, размеренную жизнь. Эти семейные
пары жаждали не столько научиться скользить по склонам, сколько насладиться
вечерними закатами и горным воздухом. На весь Куршевель, в те тихие времена,
было два сонных инструктора, которые дежурили по очереди, терпеливо дожидаясь
возможности заработать несколько сотен франков.
Все изменилось с появлением первых гостей из бывшего
Советского Союза. Сначала позволить себе отдых здесь могли редкие пары с
немалым достатком, а после дефолта девяносто восьмого Куршевель облюбовали уже
многие быстро разбогатевшие люди России. В течение несколько лет поток
отдыхающих нарастал и довольно скоро превратил спокойный тихий поселок в один
из самых престижных мировых курортов.
Появились новые отели и рестораны. Цены достигли заоблачных
высот. Тренеры и инструкторы получали невероятные гонорары, предпочитая работу
в Куршевеле даже международным соревнованиям. Через несколько лет поездка на
этот курорт стала «обязательной программой» для большинства российских «олигархов».
Они прибывали сюда на собственных самолетах, большими компаниями. Некоторые
являлись с целыми «гаремами» юных красоток. Кое-кого прельщали не количество и
возраст, а статус подруг, — такие предпочитали актрис или певиц. Самые
«продвинутые» везли с собой молодых друзей. Респектабельные «олигархи», которых
было совсем не так много, отдыхали в окружении новых молодых жен и детей от
первых браков.
Куршевель стал символом современной роскошной жизни. Здесь
уже не удивлялись, когда приехавшие гости заказывали самые дорогие вина и
оставляли в ресторанах тысячи евро за каждый ужин. Завелись даже «местные»
рекордсмены, которые умудрялись тратить в течение одной недели до двухсот или
трехсот тысяч евро. Для нуворишей, никогда не зарабатывавших деньги собственным
трудом и считавших такие суммы смешными, своего рода развлечением стало видеть
испуганные и встревоженные лица «аборигенов», не привыкших к подобному
расточительству. Справедливости ради стоит добавить, что на курорте начали
появляться гости и из других «братских» республик бывшей большой страны. Там
процесс приватизации и присвоения народного имущества шел с некоторым
опозданием, зато принимал еще более дикие формы, чем в России.
Двое мужчин стояли на склоне горы, у небольшого отеля, наблюдая
за спуском многочисленных любителей, осваивающих азы горнолыжного спорта. Среди
спускающихся был губернатор одной из крупных областей России, облаченный в
красно-синий костюм. За ним заботливо следили сразу два инструктора,
сопровождавших своего именитого клиента.
— Катается, — сказал первый наблюдатель, мужчина
невысокого роста. У него были внимательные, умные, глубоко посаженые глаза,
крупные черты лица, мешковатая фигура. Он был одет в теплую куртку и
темно-коричневые вельветовые джинсы. На ногах — тяжелые ботинки. Стоявший рядом
с ним мужчина был выше ростом. Вытянутое лицо с тонкими губами облагораживали
очки в изящной золотой оправе. Этот был одет в спортивный костюм, словно
собирался демонстрировать собеседнику свое горнолыжное мастерство.
— Хорошо, если не свалится, — жестко процедил
второй, наблюдая за неумелыми действиями губернатора.
— Я думаю, не свалится, — улыбнулся первый, —
наш знакомый всегда отличался удивительным чувством равновесия.
— Вы имеете в виду его политическую
эквилибристику? — неодобрительно заметил второй. — Я ему никогда не
доверял.
Первый кивнул в знак согласия и отвернулся. Затем тихо
спросил:
— Что с нашим делом?
— Насколько я информирован, все в порядке. Они работают
уже в Москве, и о них никто не знает. Это было самое важное условие для их
работы.
— Вы доверяете этому поляку?
— Нам рекомендовали его как лучшего специалиста. Он
некоторое время жил в Сиэтле, работал в Бельгии. Там у него своя небольшая
контора. Самое главное, что он понимает и свою задачу, и наши цели.
— Посмотрим, посмотрим. Пока никаких результатов нет. А
мы потратили уже большие деньги.
— Вы так считаете? — встревожился второй.
— Мы уже говорили об этом. Надеюсь, он сумеет выполнить
наше поручение. Посмотрите, губернатор чуть не упал. Но каким-то чудом держится.
— Упадет! — снова уверенно предположил второй.
— Какие сроки вы им установили?
— Никаких. Мы говорили о конкретном результате.
— Конкретный результат будет, когда мы вернемся в
Москву.
Второй промолчал. Он не хотел комментировать последнюю
фразу. Первый верно понял его молчание.
— Все еще сомневаетесь?
— Не знаю. Я и раньше не считал этот вариант идеальным.
— Знаю. Но другого у нас нет. И не скоро будет, если мы
не хотим остаться здесь в качестве инструкторов по политическому жонглированию
для этих придурков. Между прочим, наш друг закончил трассу, но так и не упал.
— Я вижу, — отозвался второй, наблюдая за
губернатором, — но все равно он долго не протянет. У меня есть информация,
что его собираются убрать. Я имею в виду с его должности…
