— Нужно проверить, — задумчиво произнес Машков.
— Подождите, — вмешался Полухин, — я думаю,
наш гость высказал очень здравые мысли. Нас собрали здесь, чтобы мы работали на
государство, а не пытались проявить свои амбиции.
Машков несколько удивленно посмотрел на Полухина. Обычно
этот человек молчал, предпочитая не вступать в споры. Дронго понял, что обязан
подвести черту.
— Я предлагаю начать проверку, — твердо произнес
он. — Надо выйти на заказчиков этой рекламной кампании, установить тех,
кто платил журналистам за их заказные статьи. Необходимо определить круг поиска
нужных нам лиц и начать эти поиски. Я убежден, что таким образом вы сможете
выйти на самого журналиста Абрамова и возможных будущих организаторов террористического
акта. У вас почти нет времени.
Теперь все ждали решения Машкова. Он был председателем
объединенной комиссии.
— Алексей Николаевич, — обратился он к генералу
Полухину, — свяжитесь с прокуратурой, и пусть они передадут нам дело
Абрамова. Думаю, будет правильно, если мы начнем проверку всех журналистов,
которые так «отметились» за последние несколько месяцев. Но надо учесть, что
среди них определенно есть и порядочные люди, которые совершенно искренне
переживают за своего пропавшего коллегу. Проверку придется проводить быстро, но
очень деликатно. Сегодня в газетах появились фотографии Абрамова. О них
передали все ведущие информационные агентства мира. Если господин Дронго прав,
то у нас совсем мало времени.
Полухин кивнул в знак согласия.
— А что касается вас, — добавил Машков, — я
думаю, члены комиссии не будут возражать, если господин Дронго останется на
время в Москве. Разумеется, ему придется дать подписку о полной
конфиденциальности его сотрудничества с нами. — Он строго посмотрел в
сторону своего друга и неожиданно улыбнулся.
— Это просто совпадение некоторых фактов, —
вмешался генерал Богемский.
— Будем считать, что версия господина Дронго — всего
лишь одна из множества, которые мы проверяем, — согласился Машков, —
но полностью игнорировать ее мы просто не имеем права. Или вы не согласны со
мной генерал Богемский?
— Согласен, — буркнул тот, чувствуя на себе
взгляды всех остальных.
Нащекина подмигнула Дронго. Все уже понимали, что это день
его возвращения.
Россия. Москва. 21 февраля, понедельник
В течение двух выходных дней целая группа аналитиков
проверяла версию Дронго. Вывод был однозначным и категорическим. В обоих
случаях действовали одни и те же люди, получившие конкретные установки. В
первом случае публиковались статьи и рецензии, вызывающие интерес к спектаклю и
восторженно его пропагандирующие. Во втором случае проводилась целенаправленная
кампания по созданию имиджа лучшего журналиста и возможного мученика. К
понедельнику стало ясно, что статьи Горбункова, Лиховцевой и остальных были заказаны
и проплачены. Однако действовать нужно было очень осторожно, чтобы не спугнуть
заказчиков. Именно поэтому на разговор с Горбунковым отправили журналиста
Габунию, работавшего не только специальным корреспондентом крупной столичной
газеты, но и представлявшего интересы Службы внешней разведки в одной из стран
Западной Европы. Арчил Габуния и Роберт Горбунков были знакомы много лет, что
должно было облегчить задачу первого.
Габуния пригласил старого знакомого в ресторан «Сыр»,
расположенный на Садово-Самотечной улице. Ресторан был оригинально оформлен,
его посетители находились словно внутри большого куска сыра. Меню тут подавали
в медной кастрюльке. Габуния и Горбунков заняли место в углу, чтобы им не
мешали говорить.
Сначала пошли традиционные вопросы о друзьях, успехах,
гонорарах. Габуния был кадровым сотрудником СВР и понимал, что не следует
торопиться, чтобы не насторожить своего собеседника. Он незаметно подвел
Горбункова к разговору о его успехах. Как и каждый пишущий человек, Горбунков
был достаточно тщеславен.
— Я просмотрел твои статьи, — сообщил Габуния
после первой выпитой бутылки водки, — очень неплохо. Хорошо подаешь
материал. И я обратил внимание, как ты хвалил этого исчезнувшего журналиста.
Забыл, как его зовут…
— Павел Абрамов, — усмехнулся Горбунков, —
тоже мне журналист! Сделал два толковых репортажа и возомнил себя гением.
— Но ты о нем так пишешь…
— Это заказуха… Обычный заказ. Кому-то надо сделать из
него новую икону, эдакого великомученика за всех журналистов. Мне заплатили,
чтобы я подал материал именно так. Они даже навязывают мне темы, которые я
должен затронуть. Раньше никогда такого не было…
— Значит, у него есть богатые родственники? Или это
канал так его раскручивает?
— Конечно, канал. — Горбунков выпил еще рюмку
водки и недовольно скривил губы. — Любое ничтожество на телевидении
становится очень значимым, как только попадает на экран. Такая игра в «фабрику
звезд». Достаточно несколько раз засветиться на одном из федеральных каналов, и
ты уже звезда. А про нас, пишущих журналистов, никто даже не вспоминает…
— Верно. — Габуния снова наполнил рюмку своего
собеседника. — Значит, ты думаешь, что это канал финансирует твои статьи?
— Только они. У них такие возможности, другим и не
снились. Любой фильм могут раскрутить так, чтобы все ринулись в кинотеатр. А
потом выясняется, что картина — настоящее дерьмо, но за это уже никто не
отвечает. Так и с этим журналистом. Когда его освободят, то, наверное, дадут
«Героя» за мужество, хотя он обычный репортер со средними способностями.
— Все равно ты у нас лучший. И все знают, что ты
настоящий журналист со своим неповторимым лицом. Давай выпьем за тебя…
Они снова выпили. Горбунков до дна, Габуния чуть пригубив.
— Так тебе платит канал? — уточнил Габуния.
— Нет, — рассмеялся Горбунков, — они у нас снобы.
Не снизойдут до таких журналистов, как я. У нас есть свой «благодетель»,
который не дает нам зачахнуть. Хотя гнида страшная, дает копейки, а требует на
миллион. Но он никогда не обманывает и хотя бы платит, правда иногда с большим
опозданием.
— Кто это?
— Холмский. Наш дорогой Аркадий Яковлевич. Все
журналисты у него в кармане. Он может поднять любого и сделать миллионером, а
может опустить, как в тюряге, и сделать нищим. В общем, он наш «крестный папа»
и руководитель нашего «профсоюза» пишущих журналистов. Я имею в виду тех, кто
получает от него гонорары.
«Профсоюз продажных журналистов, — подумал
Габуния, — хотя почему я их осуждаю? Я ведь сам получаю заработную плату в
двух местах. У государства и в своей газете. Каждый устраивается, как может.
Хотя методы Холмского вызывают омерзение. Я, по крайней мере, работаю на свою
страну, а он на любого, кто даст больше денег».
— Ты даже не представляешь, как мы работаем, —
осмелел Горбунков. — Холмский дает направление и подсказывает, в каких
изданиях нужно разместить статьи. И ни одного отказа. Любая газета, любой
журнал берут мои статьи после рекомендации Холмского. Иногда я думаю, что при
желании он может сделать героя из обычного человека и развенчать любого
политика, размазав его по земле.
