Ровно в двенадцать часов Гельван заперся в своем купе,
достал мобильник, купленный в Волгограде, включил его, набрал знакомый номер.
Ему долго не отвечали, и он нервно поглядывал на часы, понимая, что каждая
секунда ожидания не в его пользу.
Операторы ФСБ пытались вычислить, откуда идет звонок. Их
совершенная аппаратура начала подавать сигналы из района Воронежа. Было полное
ощущение, что аппарат на большой скорости движется в сторону города. Очевидно,
его владелец находился в автомобиле.
Наконец Гельвану ответили:
— Мы вас слушаем.
Карл включил портативный диктофон, который заранее положил
рядом с аппаратом. Его характерный латышский акцент не должен раздаваться в
телефонной трубке.
— Хотим вас предупредить, что игра затянулась, —
сообщил голос одного из сотрудников Дзевоньского, записанный на пленку. —
Мы не собираемся торговаться. Через три дня вы выплатите в Таллине всю
оставшуюся сумму и получите фотографии живого журналиста со свежими газетами в
руках. Разговаривать с вами он не будет. Как только деньги будут выплачены, мы
его освободим. В момент выплаты денег мы вам сообщим, где его можно будет
забрать через несколько часов.
— Может, вы оставите какой-нибудь контактный номер?
Гельван снова приложил диктофон к аппарату.
— И передайте наши условия перемирия по вашему каналу.
Мы будем ждать.
Затем он сразу отключился, не слушая, что говорят на другом
конце. Его задача была передать информацию и сразу отключиться. Карл достал из
аппарата сим-карту, смял ее и выбросил в окно. Затем разбил аппарат и тоже
выбросил в окно. Операторы ФСБ уже вычислили точное место, где находился
обладатель этого мобильного телефона. Теперь они точно знали, что звонивший
говорил не из машины, а из поезда, подъезжающего к Воронежу.
— Передайте в Воронеж, чтобы на вокзале начали проверку
паспортов, — приказал Машков. — И пусть обратят внимание на людей,
говорящих с польским акцентом.
— Он говорил чисто по-русски, — напомнил
Богемский.
— Это была заранее заготовленная запись, — устало
пояснил Машков. — Он никогда не отвечает на наши вопросы, не вступает в
диалог. Действует как машина, передающая только их предложения. Запись делается
заранее, я в этом убежден.
— Похоже, вы правы, — поддержала его Чаговец,
вглядываясь в динамику прохождения голосового сигнала на компьютерах. Судя по
ней, говоривший был спокоен и словно диктовал текст, а не вел речь о миллионах
долларов, предназначенных в том числе и ему.
— Вы думаете, что в Воронеж поехал сам
Дзевоньский? — спросил Полухин. — Но так он не успеет вернуться в
Москву к прилету Курыловича.
— А если он вернется самолетом? Или скорым поездом? И
вечером будет в Москве? Мы ничего не знаем. Кто звонил и какой он из себя?
Может, это старик или вообще женщина. Мы ничего не знаем и поэтому должны
проверить всех. Позвоните на вокзал, пусть задействуют все силы. И подключите
областное управление ФСБ.
Когда на вокзале началась проверка документов, Карл Гельван
уже сидел в поезде, направлявшемся в Москву. Он обратил внимание на появившиеся
патрули и сотрудников милиции. Но не придал этому особого значения — в
последние годы на железнодорожных вокзалах частенько проверяли документы у
пассажиров. Однако когда увидел, что вдоль железнодорожного полотна ходят
сотрудники ФСБ, видимо, выискивая выброшенный им телефон, то понял, что ищут
конкретного человека, звонившего в Москву. Правда, и этот факт не насторожил
Гельвана — ведь заранее было известно, что его телефон будет прослушиваться. Но
откуда ему было знать, что в эти часы Ежи Курылович уже летел в Москву, где его
ждала хорошо организованная засада. Кольцо вокруг разработчиков
террористической операции начало сжиматься.
Россия. Москва. 28 февраля, понедельник
Сто второй рейс вылетал из Варшавы в одиннадцать часов утра
по местному времени. Полет длился всего полтора часа. Но из-за разницы во
времени путь на Восток автоматически удлинялся на два часа. Соответственно,
вылетая из Москвы на Запад, пассажир попадал в столицу Польши иногда на
несколько минут раньше времени своего вылета.
На часах было около трех, когда самолет совершил посадку в
Шереметьево-2. Курылович не мог себе даже представить, какое количество людей
следило за ним. Сначала в Варшаве его провожали двое сотрудников Дзевоньского и
соответственно следившие за ним сотрудники ФСБ. Затем в Москве его встречал
один из подручных Карла Гельвана, который внимательно наблюдал за тем, как
Курылович вышел из терминала и направился к частникам, стоявшим у здания
аэровокзала. Еще несколько сотрудников Федеральной службы безопасности
наблюдали за тем, как Курылович договорился с водителем и уселся в машину.
Следом сразу же отправились два автомобиля. Польский гость поехал в отель
«Националь», где ему был заказан номер. И не только заказан, но и оплачен.
Узнав об этом, Курылович радостно усмехнулся. Дзевоньский ничего не стал
менять, это было хорошим знаком.
Теперь оставалось ждать визита заказчика. Курылович набрал
номер офиса Холмского и попросил секретаря соединить его с Аркадием
Яковлевичем.
— Кто говорит? — поинтересовалась секретарь.
— Передайте, что звонит его друг из Варшавы.
Через несколько секунд Холмский взял трубку.
— Добрый день, Аркадий Яковлевич, — любезно начал
Курылович, — как наши дела?
— Неплохо. Вы разве не следите за газетами? Очень
неплохо, на мой взгляд. Я думал, вы позвоните гораздо раньше. Или вы хотите
свернуть нашу рекламную кампанию?
Очевидно, Холмского тоже беспокоило затянувшееся молчание
заказчиков. У каждого свои проблемы, радостно подумал Курылович.
— Мы будем сотрудничать с вашей фирмой еще много
лет, — весело пообещал он.
Их разговор тоже был записан. Вокруг здания гостиницы
сосредоточилось в общей сложности более двадцати офицеров ФСБ, готовых к штурму
в случае необходимости. Группа сотрудников службы охраны находилась недалеко от
здания Государственной Думы, готовая подключиться к операции. Все ждали
появления Дзевоньского.
Дронго находился в здании комиссии рядом с остальными
офицерами. Машков кусал губы от нетерпения. Все понимали, что это единственный
и последний шанс. Если Дзевоньский почувствует засаду или сумеет от нее уйти,
они уже не смогут в оставшееся время его найти. К тому же террористы откажутся
от своего плана с журналистом и перейдут к другому варианту. Никто не
сомневался, что Гельмут Гейтлер, как опытный специалист, разработал сразу
несколько вариантов покушения на главу государства, при котором первый был
основным, а остальные — резервными.
В двенадцать часов на телевидение позвонил неизвестный
мужчина и сообщил, что условия меняться не будут. Третьего марта ровно в
полдень деньги должны быть выплачены в Таллине. Вся оставшаяся сумма. И только
тогда им передадут фотографии живого журналиста и скажут наконец, где его можно
забрать.
