Алан, похоже, так и не заснул, мечется по лагерю, сыплет приказами. Он же первым насторожился, сказал быстро:
— Тревога!.. Кто это к нам? Почему часовые молчат?
В утреннем тумане только неясные тени, потом донесся приглушенный топот копыт, даже звон подков, значит — не легкая конница Мунтвига, в нашу сторону двигаются тяжеловооруженные всадники.
Я напрягал зрение, стараясь проникнуть взглядом сквозь туман, рассмотрел наконец вдали скачущих всадников, они сбились в кучу и выглядят неким чудовищем, что несется с грохотом копыт, а из спины торчит щетина длинных острых копий.
Потом они свернули, растянувшись в цепочку, можно сосчитать, стали почти неразличимыми в сумраке, только конский топот некоторое время еще слышался как бы как по себе, затем стал резким и громким, едва выметнулись на прямую дорогу.
С десяток наших передовых дозорных скачут по бокам, значит, со стороны незнакомцев пока не прямое нападение. Я всмотрелся, узнал Норберта с его отборными людьми, перевел дыхание.
Во главе рыцарского отряда могучий воин в крупноячеистой кольчуге, шлем конический, но старинной формы, такие некогда носили викинги, с металлической полумаской, защищающей скулы и нос. И сам похож на сына северных морей, хотя близким морем здесь и не пахнет: рыжий, с длинными волосами и короткой бородкой, вид мужественный и открытый, как у человека, который знает свою силу и ничего не боится.
Он легко соскочил с коня, кольчуга достигает середины бедер, снял обеими руками шлем и передал оруженосцу. Лицо открылось такое же, как и весь облик, мужественно-доброжелательное, такие люди знают себе цену и держатся со всеми дружески-снисходительно.
Я молча смотрел, как он, оглядевшись, направился в мою сторону. Его сопровождающие слезли с коней, но остались на месте.
Норберт спрыгнул на землю и показал мне издали знаками, что все в порядке, миссия успешна.
Глава рыцарского отряда издали вперил в меня взгляд требовательных синих глаз, движения свободно размашистые, но исполненные сдержанной силы, весь вид его говорит о хозяине, что он молод, силен и доволен жизнью.
— Ваше высочество, — произнес он, остановившись в трех шагах, — лендрманн Джоббер Флитвуд, властелин земель родового поместья Флитвудов. Мы далековато от границы с Варт Генцем, но знаем, что там народ… гм… хороший. По крайней мере, судя по вашим людям, которых мы встретили в своих владениях, это вообще люди замечательные и весьма доблестные.
Поклон его, если и был, остался микроскопическим, что мне вроде бы и все равно, однако моим людям может не понравиться, их всегда задевают всякие мелочи.
— Рад приветствовать, — ответил я, — сожалею, что оказались на вашей земле без приглашения, однако спешим на призыв короля Бриттии Ричмонда Драгсхолма помочь в отражении неспровоцированного нападения северных народов на его суверенное королевство.
Он ответил спокойно:
— Да, в другое время я бы уже ударил по вашему отряду из засады… но сейчас война, и враг может оказаться другом перед лицом еще большего врага.
— Мы не враги, — ответил я.
— Я верю, — сказал он. — Правда, состав вашего войска несколько странен… не находите?
— Хотите, — произнес я, — чтобы я указан на очевидное? Да, это только конная разведка.
— В пять тысяч человек?
— У вас хороший глазомер, — сказал я одобрительно. — Или это сообщил сэр Норберт Дарабос? Да, всего пять тысяч человек. Еще пять тысяч уже рыцарской конницы входят в города-крепости Корнушир, Вайткаб и Поллок, а основная армия сейчас переходит границу Варт Генца и Бриттии.
Он чуть поклонился.
— Ваше высочество, прошу простить, но это важный вопрос. Как я понял, границу Бриттии сейчас переходит… большая армия?
— Достаточная, — ответил я сдержанно. — Для выполнения как тактических задач, так и стратегических. И эта… принуждения к миру и насаждения либеральных ценностей.
— Могу я поинтересоваться, — спросил он, — вашими планами?
— Можете, — ответил я. Это свободный мир. Но и я вправе не ответить.
Он сдержанно улыбнулся.
— Я не враг. Более того, я предлагаю вам и вашим лордам погостить в моем замке.
— Ого, — сказал я. — С чего такая честь?
Он приподнял бровь.
— Разве не честь принимать у себя Ричарда Завоевателя?
— Что вам известно о Мунтвиге? — спросил я.
Его лицо чуть дрогнуло, тень легла на щеки, что сейчас показались впалыми.
— Его передовые отряды вступили в наше королевство, — произнес он сдержанно. — Уже не разведка, а тяжелая конница, пехота и даже обозы. Пока только в северные земли, но там войск уже больше, чем саранчи. Они заполняют все долины, а еще не подошли основные войска!
— Понятно, — сказал я. — Вы хотите, чтобы мы защитили ваш замок? Он что, настолько хорошо укреплен, что может держаться против всей армии?
— Может, — ответил он и посмотрел мне в глаза. — Мне очень хотелось бы, чтобы Мунтвиг не прошел дальше.
— И чтобы ваш замок остался единственным непокоренным, — закончил я. — Об этом будут петь в вашем королевстве, а ваш замок станет самым прославленным местом. Все понятно, сэр Флитвуд. Но я готов принять ваше предложение…
Алан сказал за моей спиной с предостережением:
— Ваше высочество…
— Но сперва, — уточнил я, — конечно, посмотрим, как он расположен.
Норберт перехватил мой взгляд, кивнул Алану, а тот, освобожденный от груза ответственности, ликующе ринулся торопить народ с завтраком.
Через полчаса мы небольшой группой уже мчались по ущелью, а остальные пять тысяч под началом Алана и других сотников двигались позади медленнее и намного осторожнее.
Когда края ущелья раздвинулись, впереди на невысокой горе, нависающей над дорогой, показался замок, так его скромно назвал Джоббер Флитвуд, хотя это давно уже не замок, а разросшаяся крепость, и даже сильно разросшаяся.
Предки Флитвуда выстроили очень удачно: в тупике ущелья да к тому же на возвышении, куда очень нехотя идет узкая дорога, простреливаемая на каждом шаге и подумывающая, не свернуть ли вообще куда-то в сторону от этого замка.
Единственная дорога обходит эту приплюснутую гору по дуге, поневоле прижимаясь к ней, здесь ущелье сдвигается так, что могут проехать всего четверо всадников бок о бок.
Флитвуд проследил за моим взглядом, подбоченился горделиво.
— Не только можем держаться годы против любой армии, — сказал он, — но и любого, что пройдет по дороге, можем бить на выбор!
— От стрел, — сказал я, охлаждая его хвастовство, — можно закрыться щитами, а тяжелых камней на целую армию не хватит.
Он ответил недовольно:
