Уже наступила ночь, луна то ли ещё не поднялась, то ли её
полностью закрывали облака, однако света, попадающего в кабинет через
стеклянные панели на крыше, хватало, чтобы Лизи увидела: Аманда опускает
револьвер. Ещё не бросает на пол, но уже опускает. Лизи отдала бы всё, лишь бы
держать его в руке, но…
«Но обе мои руки должны быть свободны. Чтобы, когда придёт
время, я могла тебя схватить, сукин ты сын».
— Нет, Аманда, держи револьвер. Не думаю, что тебе придётся
в него стрелять. План у нас другой.
— Бросьте оружие, мисси, это и есть план.
— Он приходит в чужой дом, он обзывает тебя грязными
словами. А потом ещё и велит бросить револьвер? Твой собственный револьвер? —
гнула своё Лизи.
Едва различимый фантом (при свете — сестра Лион) вновь
поднял «Следопыта». Аманда не целилась в силуэт у лестницы, держала револьвер
стволом к потолку, но всё-таки держала его. И спина у неё выпрямилась.
— Я сказал, брось оружие! — рявкнул силуэт у лестницы, но
что-то в голосе Дули подсказало Лизи: он знал, что битва проиграна. И его
чёртов пакет снова звякнул.
— Нет! — крикнула Аманда. — Не брошу! Ты… а ты убирайся
отсюда! Убирайся и оставь мою сестру в покое!
— Он не уберётся. — Лизи опередила с ответом силуэт у
лестницы. — Он не уберётся, потому что безумен.
— Лучше бы вам так не говорить со мной, — предупредил Дули.
— Вы, похоже, забываете, что я могу видеть вас, словно вы — на сцене.
— Но ты же безумен. Так же безумен, как тот мальчишка, что
стрелял в моего мужа в Нашвилле. Герд Аллен Коул. Ты о нём знаешь? Конечно же,
знаешь, ты в курсе всего, что связано со Скоттом. Мы частенько смеялись над
такими, как ты, Джимми…
— Этого достаточно, миссас…
— Мы называли вас ковбоями глубокого космоса. Коул был
одним, а ты — другой. Более хитрый и злобный, потому что ты старше, но по
большому счёту такой же. Ковбой глубокого космоса и есть ковбой глубокого
космоса. Ты ска-а-ачешь по Млечному долбаному пути.
— Вам бы прекратить эту болтовню. — Дули снова рявкал, и
теперь уже, подумала Лизи, не для того, чтобы лишь произвести должный эффект. —
Я здесь по делу. — В очередной раз в пакете что-то звякнуло, и Лизи увидела,
что силуэт в темноте движется. Лестница находилась в пятидесяти футах от стола
и в самой тёмной части длинного кабинета, но Лизи видела, что Дули двигался к
ней, словно её слова притягивали его. Глаза Лизи уже полностью приспособились к
темноте. Ещё несколько шагов, и заказанные по почте очки ночного видения больше
не будут играть никакой роли. Их шансы уравняются. Во всяком случае, она будет
видеть его так же отчётливо, как он её.
— С какой стати? Это же правда. — И так оно и было. Внезапно
она поняла, что знает всё о Джиме Дули, Заке Маккуле, Чёрном принце инкунков.
Правда была у неё во рту, как сладкий привкус. Правда и была сладким привкусом.
— Не провоцируй его, Лизи. — Голос Аманды переполнял ужас.
— Он сам себя провоцирует. Вся провокация исходит от
свихнувшихся мозгов у него в голове. Точь-в-точь как у Коула.
— Я не такой, как он! — взревел Дули.
Абсолютное знание вибрировало в каждом нервном окончании.
Взрывалось в каждом нервном окончании. Дули мог узнать о Коуле, знакомясь с
биографией своего литературного героя, но Лизи не сомневалась — знания у него
не книжные. Потому что ей открылась истина.
— Ты никогда не сидел в тюрьме. Это байка, которую ты
рассказал Вудбоди. Байка, какие частенько рассказывают в барах. Но ты сидел под
замком, всё так. Это как раз правда. Ты сидел в психушке. В одной психушке с
Коулом.
— Замолчите, миссас. Вы слушаете меня, и замолчите
немедленно!
— Лизи, прекрати! — вскрикнула Аманда. Она пропустила их
слова мимо ушей.
— Вы на пару обсуждали свои любимые книги, написанные
Скоттом Лэндоном… когда Коул под действием лекарств мог сказать что-то связное,
не так ли? Готова спорить, что обсуждали. Ему больше всего нравились «Голодные
дьяволы», верно? Конечно же. А тебе нравилась «Дочь Коустера». Обычное дело.
Два ковбоя глубокого космоса говорят о книгах, пока им ремонтируют грёбаные
навигационные системы…
— Достаточно, я сказал! — рявкнул Дули, выплывая из темноты.
Выплывая, как водолаз, поднимающийся из чёрных глубин на зелёное мелководье, в
очках-маске и всё такое. Разумеется, водолазы не прижимают к груди бумажные
пакеты, чтобы защититься от ударов жестоких писательских вдов, которые слишком
много знают. — Я больше не собираюсь предупреждать вас…
И эти слова остались без внимания Лизи. Она не знала, держит
ли Аманда револьвер в руке или бросила на ковёр, да её это и не волновало. Она
вошла в раж.
— Ты и Коул обсуждали книги Скотта на сессиях групповой
терапии? Наверняка обсуждали. Говорили насчёт отцовского комплекса. А потом,
после того как тебя выпустили, под руку подвернулся Вуддолби, совсем как папуля
в какой-нибудь книге Скотта Лэндона. Один из хороших папулей. После того как
тебя выпустили из психушки. После того как тебя выпустили из дурдома. После
того как тебя выпустили из…
С диким криком Дули отбросил бумажный пакет (тот звякнул) и
прыгнул на Лизи. Ей хватило времени, чтобы подумать: «Да. Именно для этого мне
и требовались свободные руки».
Закричала и Аманда. Её крик наложи лея на крик Дули. Из всех
троих только Лизи сохраняла спокойствие, точно зная, что она делает… хотя и не
так точно почему. Она не попыталась убежать. Раскрыла объятия Джиму Дули и поймала
его, как лихорадку.
3
Он бы сшиб её на пол и приземлился сверху (Лизи не
сомневалась, что к этому он и стремился), если бы не стол. Под напором Дули она
подалась назад, вдыхая пот на его волосах и коже. Она также почувствовала, как
одна из сфер очков ткнулась в её висок, услышала, как пониже левого уха что-то
клацнуло.
«Это его зубы, — подумала она. — Это его зубы, он пытается
вгрызться мне в шею».
Её зад упёрся в длинную сторону Большого Джумбо Думбо.
Аманда вскрикнула снова. Полыхнула яркая вспышка, кабинет заполнил грохот.
— Оставь её в покое, сучий потрох!
«Какие слова, но выстрелила-то она в потолок!» — подумала
Лизи и ещё крепче сцепила руки за шеей Дули, который наклонял её назад, как
партнёр в конце страстного аргентинского танго. Она ощущала запах сгоревшего
пороха, в ушах звенело, и ещё она ощущала его член, тяжёлый, практически
полностью вставший.
— Джим, — прошептала она, крепко его держа. — Я дам тебе то,
что ты хочешь. Позволь мне дать тебе то, что ты хочешь.
