— Миссис Лэндон? Вы меня слушаете?
— Да, Дэн. Можно мне называть вас Дэн?
— Будьте уверены. Так вот, мы время от времени наведывались
туда, чтобы посмотреть, а вдруг найдём там какие-нибудь улики, потому что, судя
по всему, он проводил много времени в карьере. Там валялись обёртки от
шоколадных батончиков, пара бутылок из-под «Ар-си», всё такое.
— «Ар-си», — тихонько повторила она, подумав: Бул, Дэн. Бул,
Плаг. Бул, конец.
— Точно. Он предпочитал эту газировку, но его отпечатков
пальцев на бутылках не было. Те, что мы смогли идентифицировать, оставил один
парень, который в конце семидесятых угнал автомобиль, а теперь работает
продавцом в магазине «Куик-и-Март» в Оксфорде. И другие отпечатки, как мы
полагаем, тоже принадлежали продавцам. Но вчера, во второй половине дня, миссис
Лэндон…
— Лизи.
Последовала пауза, взятая на обдумывание её предложения.
Потом он продолжил:
— Вчера, во второй половине дня, Лизи, на дороге, которая
ведёт из карьера, я нашёл настоящее сокровище — тот стеклянный колпак с
лампочки под потолком салона. Он снял колпак и выбросил в кусты. — Голос
Боукмена прибавил громкости, в нём зазвучали торжествующие нотки, стал голосом
не помощника шерифа, а обычного человека. — И на этот раз он не воспользовался
перчатками или забыл стереть отпечатки! Так что на одной стороне остался
отпечаток большого пальца, а на другой — указательного! Когда он брался за
колпак, чтобы выбросить его. Утром мы получили по факсу результаты проверки.
— Джон Дулин?
— Ага. Совпадение по девяти параметрам. По девяти! — Пауза,
а когда Боукмен заговорил вновь, триумфа в голосе чуть поубавилось: — Теперь
нам осталось только найти этого сукиного сына.
— Я уверена, что в конце концов он объявится, — ответила
Лизи и бросила вожделенный взгляд на сандвич с тунцом. Цепочка мыслей,
связанная с Амандой, оборвалась, зато вернулся аппетит. Лизи полагала, что это
равноценный обмен, особенно в столь жаркий день. — Даже если и не объявится,
мне он досаждать перестал.
— Он уехал из округа Касл, я готов поставить на кон мою
репутацию. — А своей репутацией, судя по голосу, помощник шерифа Боукмен
гордился. — Полагаю, здесь для него стало жарковато, так что он бросил краденый
автомобиль и удрал. Плаг того же мнения. Джим Дули ушёл. Концерт окончен.
— Плаг… он жевал табак?
[122]
— Нет, мэм, отнюдь. В средней школе мы вместе играли в
футбольной команде «Рыцари Касл-Хиллс», которая выиграла первенство штата в
лиге «А». Фаворитами считались «Бангорские тараны», оторвались от нас на три очка,
но мы их сделали. С конца пятидесятых годов наша команда стала единственной из
этой части штата, которой удалось выиграть золотой кубок. И Джо — весь сезон
никто не мог его остановить. Даже когда на нём висли четыре человека, он
продолжал идти вперёд. Вот мы и прозвали его Плаг
[123]
, а я зову до сих пор.
— Если бы я его так назвала, он бы рассердился? Дэн Боукмен
весело рассмеялся.
— Нет! Обрадовался бы!
— Хорошо. Тогда я — Лизи, вы — Дэн, а он — Таран.
— Меня это вполне устраивает.
— И благодарю за звонок. Это потрясающая сыскная работа.
— Спасибо за тёплые слова, мэм. Лизи. — По тону она поняла,
что он просто светится от похвалы, и на душе у неё полегчало. — Звоните, если
мы можем сделать для вас что-то ещё. Или на горизонте появится этот слизняк.
— Обязательно.
Лизи вновь вернулась к сандвичу, с улыбкой на лице, и до
конца дня не думала об Аманде, славном паруснике «Холлихокс» или Мальчишечьей
луне. Ночью, однако, она проснулась от далёкого погромыхивания и ощущения,
будто что-то огромное… нет, не охотится (слишком мелкая дичь), но созерцает её.
А сама мысль о том, что разум неведомого существа может обратить на неё
внимание, вызвала желание плакать и кричать. Одновременно. Появилось и другое
желание: смотреть фильмы по Ти-си-эм, курить и пить крепкий кофе. Или пиво.
Пиво, может, и лучше. Пиво могло вновь вогнать в сон. Вместо того чтобы встать,
Лизи выключила лампу на прикроватном столике и легла. «Снова я не засну, —
думала она. — Буду просто лежать, пока на востоке не забрезжит заря. Тогда я
смогу встать и сварить кофе, который мне хочется выпить сейчас».
Но через три минуты после того, как её посетила эта мысль,
она уже дремала. Через десять минут крепко спала. Позже, однако, когда
поднялась луна и Лизи снилось, будто она плывёт над каким-то экзотическим
пляжем с белым песком на волшебном полотнище-самолёте от «ПИЛЬСБЕРИ», её
кровать на несколько мгновений опустела, а воздух наполнился ароматами красного
и белого жасмина и цветущего в ночи эхи-ноцереуса, ароматами вожделенными и при
том ужасными. Но потом Лизи вернулась и утром едва могла вспомнить свой сон, в
котором летала, летала над пляжем у пруда в Мальчишечьей луне.
8
Так уж получилось, что реальный разбор книгозмеи на
составные части отличался от того, что привиделось Лизи, лишь в двух аспектах,
да и то очень незначительных. Во-первых, мистер Патридж прислал не двух парней,
а парня и девушку: энергичную девчушку лет двадцати с небольшим. Волосы цвета
жжёного сахара она забрала в конский хвост, а на голову нахлобучила бейсболку
«Ред сокс». Во-вторых, Лизи не представляла себе, насколько быстро можно
закончить эту работу. Несмотря на чудовищную жару в рабочих апартаментах Скотта
(даже три вентилятора ничего не могли с ней поделать), все журналы и книги
оказались в грузовом отсеке тёмно-синего микроавтобуса, принадлежащего университету
Мэна, менее чем через час. Когда Лизи спросила двух библиотекарей из отдела
частных коллекций (они называли себя — и, по мнению Лизи, в этой шутке была
доля правды — любимцы Патриджа), не хотят ли они выпить ледяного чая, они с
радостью согласились и выпили по два больших стакана каждый. Девушку звали
Кори. Именно она и сказала Лизи, что очень любит книги Скотта, особенно роман
«Реликвии». Юношу звали Майк, и он выразил ей соболезнования в связи с утратой.
Лизи поблагодарила обоих за доброту и говорила от души.
— Должно быть, тамошняя пустота вызывает у вас грусть. —
Рукой, которая держала стакан, Кори указала на амбар. Звякнули ледяные кубики.
Лизи старалась не смотреть на стакан, дабы вдруг не увидеть, что в нём, кроме
льда, плавает что-то ещё.
— Грусть есть, но есть и чувство освобождения, — ответила
она. — Я слишком долго не могла заставить себя взяться за его кабинет. Мне
помогли сёстры. И я рада, что мы это сделали. Ещё чаю, Кори?
