«Я уже видела раньше такой короб. – подумала она. – Не знаю,
было это в реальности или в старом телефильме, но точно видела. Когда я была
маленькой девочкой. Его вынули из длинной черной машины с дверью сзади».
Внезапно заговорил незнакомый, скрежещущий голос:
«Давным-давно, когда президент Кеннеди еще был жив, а ты
была маленькой девочкой, такие короба были в ходу. Они были всех размеров – от
больших и длинных для крупных мужчин до коробочек для шестимесячных выкидышей.
Твой незнакомец держит свои сувениры в старомодном гробу, Джесси».
Она поняла это и тут же осознала еще одно. Странно, что она
не догадалась сразу. Запах исходил от ее ночного гостя – запах мертвеца.
Существо в кабинете Джералда не было ее отцом, но все равно это был мертвец.
Нет.., нет – этого не может.., быть…
Но запах был. Так же пахнул Джералд около ее кровати. Это
запах смерти, запах тления.
Гость открыл короб снова, показывая ей, что там, и Джесси
еще раз увидела блестящие драгоценные камни, кольца и серьги среди человеческих
костей. И снова худая рука его опустилась в короб и стала переворачивать
содержимое этого, может быть, бывшего детского гробика. Снова она услышала
глухой стук костей, будто слабый стук грязных кастаньет.
Охваченная ужасом, Джесси не могла отвести взгляда от страшного
ночного гостя и его короба. Она оцепенела, а рассудок ее померк. Она
чувствовала, слышала, ощущала происходящее совершенно явно, но ничего не
осознавала, и неоткуда было ждать помощи.
«Беги! Беги немедленно, если хочешь жить!» Это был голос
Чуда-Юда, и она дрожала от страха. Он шел откуда-то из мрачных темных закоулков
сознания Джесси. Там был лабиринт темных коридоров, в которых никогда не бывало
дневного света, – можно сказать: места, где никогда не кончалось затмение.
Какой-то бесконечный лабиринт, из которого нет выхода, и лишь в черных тупиках
и закоулках копошатся отвратительные рептилии низменных чувств и поступков.
Снаружи снова завыл пес, и Джесси вдруг тоже обрела голос.
Она завыла вместе с ним каким-то страшным, животным воем, в котором уже не было
ничего человеческого.
«Джесси, держись! Не поддавайся! Беги! Беги отсюда!» Гость
ухмылялся ей, шевеля бесцветными губами; в уголках губ посверкивали золотые
клыки, и они напомнили ей Джералда. Золотые зубы. У него были золотые зубы, а
это значит, что он…
«Жив или мертв? Во всяком случае, он реален, но это мы уже
установили, так? Единственный вопрос в том, что теперь делать? У тебя есть
какие-то мысли, Джесси? Если да, то тебе лучше их сформулировать, потому что
времени нет!» Призрак выступил вперед, все еще держа короб открытым, словно
давая ей время восхититься его сокровищами. На нем было ожерелье – странное
ожерелье. Густой, неприятный трупный запах становился все явственнее. И все
яснее чувствовался дух зла, который он нес. Джесси попыталась отступить назад,
но не смогла сдвинуть ног. Они словно приросли к полу.
«Он хочет убить тебя, Джесс, – сказала Рут. И Джесси поняла:
это правда. – И ты ему позволишь это сделать? – В голосе Рут не было ни гнева,
ни удивления – только любопытство. – Ведь все это происходит с тобой, неужели
ты просто будешь ждать?» Пес завыл. Рука с длинными, крючковатыми пальцами
вновь стала перебирать содержимое короба. Кости глухо стучали. Бриллианты и
рубины бросали ночные отсветы.
Не осознавая, что она делает и зачем, Джесси схватила свои
два кольца, которые были на среднем пальце левой руки, дрожащими пальцами
правой. Сделав это, она почувствовала только глухую отдаленную боль в правом
запястье. Джесси носила эти кольца неизменно в течение всех лет своего
замужества, и как-то раз, чтобы снять кольцо, ей пришлось намылить палец. Но на
этот раз кольца легко соскользнули с него.
Она протянула свою окровавленную правую руку к существу,
которое уже приблизилось к книжной полке, висевшей у входа в кабинет. Кольца
лежали на ее ладони, образуя мистическую цифру 8, прямо перед повязкой.
Существо остановилось. Улыбка на кривых бескровных губах угасла, уступив место
какой-то другой гримасе, которая могла выражать как гнев, так и одобрение.
– Вот, – сказала Джесси хриплым, чужим голосом. – Вот,
возьми их. Возьми и оставь меня в покое.
И прежде чем существо успело пошевелиться, она швырнула
кольца в открытый короб. Кольца попали в раскрытую пасть короба, и она
отчетливо услышала чей-то серебристый смех, когда перстень помолвки и обручальное
кольцо ударились о какое-то ожерелье и запрыгали по костям. Губы призрака
выпятились, и снова раздался мягкий монотонный свист. Он сделал еще шаг вперед,
и Джесси испустила вопль ужаса.
– Нет! – крикнула она, повернулась и бросилась бежать по
коридору в холл. Ветер метался за окнами, и дверь хлопала, и ставня скрипела, и
выл пес, и ночной гость шагал за ее спиной. Она продолжала слышать этот ужасный
свистящий звук: в любой миг призрак мог дотянуться и схватить ее за плечо этими
мертвенно-белыми кривыми пальцами на конце невероятно длинных рук, и она уже
чувствовала эти шевелящиеся белые щупальца на своем горле…
Джесси успела добежать до задней двери и толкнуть ее: забыв
о лестнице, она подвернула правую ногу и теперь падала, успев сообразить, что
должна повернуться так, чтобы упасть на левый бок. Она упала на левый бок, как
и рассчитывала, но тем не менее ударилась так сильно, что искры посыпались из
глаз. Перевернувшись на спину, она подняла голову и посмотрела на дверь, ожидая
увидеть узкое белое лицо незваного пришельца. Но его не было видно. И свист не
был слышен. Однако это ее не успокоило, потому что пришелец мог появиться в
любую секунду, схватить ее и перерезать глотку.
Джесси встала, попробовала идти, но ее ноги, ослабевшие от
страха и потери крови, подогнулись, и она упала на штакетник, за которым стояли
мусорные ведра. Облака, филигранно отделанные лунным светом, неслись по небу с
востока на запад. Старая ель то исчезала во мгле, то вспыхивала серебром. Пес
снова завыл, на этот раз совсем неподалеку, и это придало ей силы. Она оперлась
о штакетник левой рукой и с трудом поднялась на ноги. Некоторое время, пока мир
вокруг не перестал кружиться, Джесси не выпускала опору из рук. Потом она пошла
прямо к машине, вытянув в стороны обе руки для равновесия.
Обернувшись назад, она была поражена. Ночью в лесу под луной
дом был похож на косматую голову великана. Действительно, дверь – это рот, окна
– глаза, а лес за домом напоминает волосы…
Пришла и другая мысль, которая вызвала у нее смех. И даже
мозги есть в голове. Мозги – это, конечно, Джералд. Мертвые и гниющие мозги.
Она снова рассмеялась, на этот раз громче, и подошла к
машине. Пес ответил, теперь где-то рядом. Страха больше не было. Она вдруг
подумала: наверное, его блохи кусают, вот он и скулит.
